Помещик. Том 1. Сирота

Еще с минуту, примерно, понаблюдали за этой тренировкой. А потом Кондрат не выдержал и крикнул:

— Хозяин! Принимай гостей!

Андрейка вздрогнул. Отвлекся. И пропустил тычок «копьем» в живот от Устинки. Секундой спустя Егорка сбил его с ног.

— Твою мать! — крючившись на траве, прорычал парень.

Холопы же его побросав палки, бросились к нему. И довольно быстро поставили на ноги. Вот в таком виде — взлохмаченном и взмокшем, придерживаясь рукой за живот парень и побрел встречать гостей.

Которые стояли и довольно скалились. Но беззлобно. Про Андрейку уже ходили разные слухи в Туле, в том числе и достаточно спорные. Поэтому, когда они увидели отрока за правильным занятием, то их как-то отпустило.

Встреча прошла настолько добродушно, что Андрейка даже и не подумал переживать. Не выглядели они как люди, которые грабить пришли. Да и дядьку Кондрата он теперь уважал. Устинка с Егоркой про него много чего рассказали. Что, дескать, боевой товарищ был его отца. Так что вряд ли в какой гадости станет участвовать супротив него.

Макара и Игната он видел мельком. Но они оба были в Туле, когда татары отошли. Понятно, угроза всех загнала в те дни в укрытие. Однако парню чисто психологически легче было увидеть их, а не каких-то незнакомых людей. Так что на берегу они долго не стояли. И парень пригласил их сразу — к очагу, где грелось у огня свежее варево. Отрок как раз закончил готовить и, оставив настаиваться у очага, пошел тренироваться.

Андрейка приготовил там что-то наподобие кулеша.

Это блюдо пришло на Русь лишь в XVII веке через Польшу из Венгрии, да и тогда имело бытование больше в степной зоне. Посему ни Афанасию, ни его спутникам не было знакомо. Понятное дело, что каша — традиционная еда людей. И не только нашего вида. Потому что ученые, проанализировав зубной камень неандертальцев, пришли к выводу о том, что те питались не только мясом, но и зерном. Причем вареным зерном. Другой вопрос, что каша каше рознь. И кулеш представлял собой достаточно специфический ее вид.

Прежде всего он отличается консистенцией, будучи чем-то средним между кашей и похлебкой. Из-за чего не портил желудок «сухомяткой» без сильного проседания «нажористости».

Вторым важнейшим условием является лук. Его туда добавляется много. Из-за чего вкус крупы становиться более пряным. Что играло огромную роль в ситуации, когда это блюдо нужно изо-дня в день многие месяцы.

Третьим ключевым фактором является сало или масло. Чем их больше, тем лучше. В данном случае Андрейка нажарил шкварок из соленого сала и заправил их в кулеш, не жадничая. Благо, что сала хватало. Он его специально для этих целей закупил тогда у Агафона.

Дальше уже шли нюансы по вкусу. Можно было заправлять травами вкуса или добавлять другое мясо. Но это не важно. Главное, что достаточно крупы, лука и сала, сваренных в консистенции густой похлебки. Впрочем, Андрейка придерживался по возможности этих «нюансов» и добавил в котел еще и зайчатину сверху, так как по утру снял с ловушку одного «лопоухого прыгуна». Так что варево у него было вкусным и нажористым. Готовил он его с запасом, чтобы и на утро. А завтрак у них был плотным. Поэтому кулеша хватило для того, чтобы всем гостям выдать более-менее разумные порции и таки накормить.

Посидели.

Поболтали.

И Андрейка с Афанасием отправились в землянку. Дела обсуждать.

Вошли. И священник замер, не решаясь шагнуть вперед.

— Отчего, ты чего? — удивился парень.

— Лампа.

— Что лампа?

— Отчего она у тебя как ярко светит?

— Так я масло на заячьем помете настаивают. Слышал бабки на торгу болтали о том. Думал шутят. Ан нет — вон, глядите.

— Почему у тебя лампа так ярко светит? — серьезно спросил Афанасий, пропустив мимо ушей шутку отрока.

— Потому что масло лучше горит. Смотри, — сказал Андрейка и закрыл пальцами дырочки у основания трубки на крышке лампы. И огонек тут же уменьшился до обычных размеров. Убрал руку. И он почти тут же разгорелся. — Это лампа такая. Дышащая.

— Откуда она у тебя?

— Сам сделал.

— Сам? А надоумил кто?

— Никто. Наблюдал за костром и задумался. Если бросить сухой листик в костер сверху, то оно, скорее всего туда не упадет. Его отнесет в сторону. А возможно и поднимет. Из чего я сделал вывод что от огня воздух почему-то идет вверх. А если идет вверх, то и увлекается за собой остальное. Если же дуть сильнее на костер, то он лучше разгорается. Вот я и подумал, что дуть может сам огонь. Попробовал. У меня получилось.

Афанасий покачал головой.

Протянул руку к лампе. Зажал дырочки в основании лампы. И огонек резко уменьшился. Отпустил. И он снова разгорелся ярким пламенем.

— Диво, — покачав головой он. Приметив, впрочем, что на лампе имелось несколько украшений в виде креста. Андрейка от греха подальше их сделал, чтобы никому в голову не приходило называть лампу бесовской поделкой. — С очагом тоже сам удумал?

— Чтобы без дыма?

— Да.

— Тоже сам.

— Дивно-дивно. — покивал Афанасий. — Повторить сможешь?

— Я не ремесленник, — достаточно строго произнес Андрейка. — То, что себе от безысходности сделал, не значит, что буду промышлять.