Помещик. Том 1. Сирота

— Сам. Со служкой сплаваю на недельке на лодке. Надо же проверить, каково состояние его духовное. Как епитимью исполняет.

— В сопровождение кого дать?

— А и давай. Кондрата Копыто давай. Он его ко мне тогда привел. И отцу его был верный друг. Вряд ли Андрейка его испужается.

[1] Не только выучки, но и оснащения. Переход к поместной системе уменьшил объем ресурсов, выделяемых на оснащение всадника, в четыре и более раз. Откатив уровень материального оснащения войск на пять веков — до уровня Святослава — Владимира Святого. Введение поместной системы позволило получить много войск, но их качество уже через полвека стало в плане выучки, оснащения и мотивации пробило дно, добравшись абсолютного минимума за всю историю Руси.

[2] Соломы у Андрейки под рукой не было, поэтому он ограничился тимофеевкой, вполне подходящей для этих целей.

Часть 1. Глава 8

Глава 8

1552 год, 2 августа, где-то на реке Шат

— Хозяин, — произнес Устинка, подходя. — Там лодка.

Андрейка проследил за жестом своего холопа и напрягся.

Лодку, которую им выдал в аренду Агафон они вытащили на берег, оттащили в сторону и, поставив на бревна, укрыли ветками. Чтобы не на земле лежала. Иногда, конечно, использовали, но не часто. Ибо не до нее было. Так, несколько раз вдоль берега прошли на несколько километров в обе стороны от поместья. Изучая что к чему и где есть какие-нибудь интересные вещи. И все.

С воды или от берега лодку Агафона было не видно. Землянку с навесом — тоже. С того ракурса наблюдалось только пепелище старого дома отца. Однако лодка пристала и из нее выходили какие-то люди. У одного наблюдалась на боку сабля. Остальные двое вроде бы священники, но это не точно.

Радости от встречи гостей Андрейка не испытал ни малейшей.

— Берите топоры. Но не хватайтесь. Пусть на поясе повисят.

Топоры это были не боевые, а дельные. Но все равно — штука опасная в рукопашной. Что Устинка, что Егорка ими рубиться не умели. Но даже необученные юниты с каким-никаким топором всяко лучше безоружных. Хотя бы и для престижа. Считай вооруженная свита.

Сам Андрейка нацепил пояс с саблей. Лук и колчан брать не стал.

Снарядились, значит. И вышли встречать «гостей дорогих».

— Сын мой, — покачав головой, произнес Афанасий, кивнув на топоры холопов, — ты всех гостей так встречаешь?

— Время нынче беспокойные, — ничуть не смутившись, ответил Андрейка. — А ну как татары нагрянут? Или кто еще опаснее.

— Опаснее? — удивился Кондрат Кобыла.

— Разорена округа ныне вся. Разбойников, мню, будет много. Не от души черной, а от безысходности. Разных разбойников. И ратных людей, что семью голодающую накормить захотят. И селян, дошедших до отчаяния.

— То верно, — серьезно сказал Афанасий. — Пригласишь в гости? Али тут, на берегу держать станешь?

— Проходите гости дороги, — сделав приглашающий жест, произнес Андрейка.

Хотя, конечно, хотелось их отправить обратно в Тулу, не пуская даже на порог. Явно ведь не просто так приехали. И это не укрылось от Афанасия, который заметил сложное выражение лица у отрока.

Прошли немного.

— Эко ты развернулся! — заметил Кондрат Кобыла. — А чего землянку? Ведь успеешь и сруб поставить до зимы. А ежели не успеешь, то я подсоблю.

— В землянке теплее. Дров меньше уходит.

— Так…

— Вот на будущий год и поставлю, — перебил его Андрейка. — Ежели земля эта за мной закреплена будет. Зачем мне кому-то ставить сруб?

— И то верно, — нехотя кивнул Кондрат. — А чего в стороне ее возвел? Отчего не на месте старой хаты отцовской?

— Хата на виду. А нынешняя осень, зима и весна обещают быть горячими. Вот чтобы тати издали не видели, оттого и поставил так. Они-то вдоль рек пойдут искать, кого разорить можно. А я вот так — в сторонке. Сам разуметь должен — не сподручно мне от них отбиваться. Чай не мухи, а я не так здоров и силен, как хотелось бы. Да и юн еще.

— Интересно ты речи ведешь, — пожевав губы, произнес Афанасий. — Говоришь, что юн, а по разумению муж зрелый.

— То лесть, отче. Я до нее не падкий. — отмахнулся Андрейка.

Помолчали.

В тишине так и достигли жилища нашего героя.

Кондрат с Афанасием вошли под навес и с нескрываемым любопытством стали осматриваться. Здесь было чисто и лаконично. Ничего лишнего. Никакого мусора.

Три низкие лежанки с толстыми циновками из листьев камыша. Строго говоря, каждая такая поделка представляла собой несколько циновок, связанных промеж себя тоненькими бечевками лыковыми. Из-за чего с одной стороны была относительно мягкой, а с другой — прочной. Даже подсушенная. Большой, крепкий стол с какими-то плошками да горшками. Две грубо сделанные лавки. Умывальник чуть в стороне, смысл которого от них ускользал. Висит на столбе штука какая-то…

В стороне под навесом располагался импровизированный стеллаж с дровами. Там же лежала ручная волокуша и кое-какой инструмент.

— Позволишь взглянуть? — спросил священник, кивнув на вход в землянку.

Андрейка недовольно поморщился, но отказывать не стал. Взял один из специально заготовленный факел. Подпалил его от тлеющих углей костра. И вошел в землянку.