Полый мир

— Все вокруг менялось. Но те, кому хорошо живется, не любят перемен. Вот и с моей матерью было точно так же. Ей не хотелось прощаться с небом и «спускаться в могилу раньше времени». Не знаю, почему она решила меня воспитать. Активисткой она никогда не была. Может, думала, что сумеет повлиять на будущее через ребенка. Она считала, что впереди нас ждет очередная катастрофа — еще хуже, чем в прошлом. И многие разделяли ее ожидания. По правде сказать, перспективы тогда казались безрадостными. Великая буря унесла миллионы жизней. Мать называла ее апокалипсисом. Слышали про такое?

Эллис кивнул.

— В мое время люди твердили то же самое.

Сол улыбнулась.

— Вы мне по душе, Эллис Роджерс. Нравится чай?

— Да.

— И вкус у вас неплохой, — подмигнула она ему. — А расскажите мне про путешествие во времени?

— От него голова кругом.

— Могу себе представить, — кивнула Сол.

— Ничего особенного, просто все расплылось перед глазами. А после стало дурно. В общем, не советую.

Сол улыбнулась. У нее на лице не было морщин, но глаза казались старыми. После визита в ИСВ Эллис знал, что любой орган можно заменить, но, видимо, была какая-то правда в поговорке про то, что глаза — зеркало души.

— Будущее оправдало ваши ожидания?

Эллис рассмеялся, и Сол засмеялась вместе с ним.

— Нет, — ответил он. — Честно скажу, такого я не ожидал вовсе.

Все окна в доме Сол были прикрыты прозрачными занавесками. От этого сразу становилось уютнее. Мать Эллиса тоже всегда вешала на окна тюль. Он заметил, что ткань подрагивает и колышется, будто от легкого ветерка. Иногда занавески раздвигались до конца, и Эллис видел цветы в приоконном ящике: фиалки, азалии, хризантемы — старомодные и привычные.

— Да уж, наверняка не ожидали! Я слышала о вашей кампании по поводу женщин. Кажется, ИСВ все-таки пойдет вам навстречу.

— Правда?

— Ходят такие слухи… Я бы вам не советовала продолжать эту затею, но, наверное, про женщин вы знаете больше, чем я. Вы были женаты?

— Да. Почти тридцать пять лет.

— Совсем недолго. Случилось что-то нехорошее?

Вопрос поразил Эллиса, но потом он вспомнил, с кем говорит.

— Сколько вам лет?

— Знаете, есть такая легенда. Она гласит, что если задать женщине такое вопрос, то вам влепят пощечину.

Сол хитро улыбнулась и замолчала. Когда Эллис решил, что уже не дождется ответа, она поинтересовалась:

— Когда вы родились?

— Пятого мая 1956 года.

— Хм, скажем так… — Сол постукивала пальцем по нижней губе. — Вы на четыреста четыре года старше меня.

Эллис погрузился в подсчеты. Получалось, что Сол уже тысяча семьсот восемнадцать лет. Почти что две тысячи, и в отличие от него она не пропустила ни дня из этого срока. Живое воплощение комедийного шоу Мела Брукса и Карла Райнера «Двухтысячелетний человек».

— Вы выглядите потрясенным. Сами рассказываете байки про путешествие сквозь века верхом на пластиковых коробках, а потом удивляетесь, что я еще помню те времена, когда люди занимались сексом? Кстати, как вы справляетесь? Наверное, воздержание дается нелегко. — Сол указала на книжные полки. — Я умею читать. Сейчас почти никто не умеет. Как видите, мне нравятся старые бумажные книги. Но их очень трудно достать. Большинство стали антиквариатом еще до моего рождения. Некоторые книги я делала в созидателе по шаблону, который придумала на основе старых реликвий. Великая буря уничтожила почти все, что у нас было. Теперь люди пользуются граммами и голо. Но мать оказала мне огромную услугу — она научила меня читать. И почти во всех книжках упоминается секс. Люди без него жить не могут, особенно мужчины — иногда доходит до зависимости. Многие авторы называют его естественной потребностью, но я не склонна им доверять. Какая же это потребность, если вы можете от нее воздержаться? Вот еда — естественная потребность, без нее человек умрет.

Сол окинула взглядом книжные полки, и Эллис последовал ее примеру. Коллекция была отличная. Много книг по истории, которые наверняка служили ей чем-то вроде фотоальбомов. Одна из них называлась «Эпоха бурь», другая — «Пустая голограмма». Эллис не узнавал большинство названий и авторов — видимо, все эти книги были написаны за последние две тысячи лет, — но потом заметил Диккенса, Эдгара По, Данте, Сервантеса, Джейн Остин, Хемингуэя и Кафку. Улыбнулся, увидев Оруэлла, Жюля Верна и роман Хайнлайна «Чужак в чужой стране». На глаза попались книги Кинга, Паттерсона и Робертса, и Эллис с радостью отметил какой-то новый детектив Майкла Коннелли. А еще на обложках как минимум дюжины книг значилось имя Сол. Судя по всему, она писала художественную прозу, мемуары и исторические труды.

— Если верить книжкам, получается, что всем мужчинам нужна женщина, это физическая потребность. Неужели так оно и есть? Вы умираете от желания?

Эллис улыбнулся.

— Мы уже выяснили, что я был женат больше тридцати лет. Дело привычное.

Он думал, что она не поймет шутку, но Сол расхохоталась так сильно, что едва не разлила чай.

— Ох, как вы мне нравитесь, мистер Роджерс!

— Вы мне тоже очень нравитесь, Сол. Сол… — Эллис задумчиво повторил ее имя.

— Это значит «солнце», — сказала она.