Полый мир

— А еще так называется марсианский день.

— И нота «соль».

— И аббревиатура. Самый обычный лузер.

Сол снова рассмеялась.

— Ни разу не слышала! Приятно в кои-то веки поговорить с ровесником.

— Жители Полого мира сами выбирают себе имена, так ведь?

— Да. Каждый должен пройти оценку ментальных особенностей Гонта-Уинслоу. Что-то вроде теста для профессионального ориентирования, который разработали Вэсин Гонт и Альберт Уинслоу. Он позволяет определить, какие занятия принесут человеку счастье. Многие считают, что тест МОГУ совершенно неэффективен, но все равно проходят его, просто из любопытства. В наше время люди выбирают себе профессию и имя, которое отражает род занятий. А раньше после теста каждый получал распечатку: результаты обозначались коротким кодом из трех-четырех букв, и этот код использовали вместо имени. Традиция осталась. Забавная, как и большинство старых обычаев, но ведь когда-то люди носили фамилии Карпентер, Миллер, Тейлор, Поттер и Смит[4], и это никого не смущало. Зато сразу понятно, кто чем занимается.

— Я так и подумал. Логика прослеживается. Пол — это политик, с Гео тоже все ясно, но некоторые имена совсем непонятные. Ча, например.

— Врач, да?

— Верно.

— Обычно врачи носят имена вроде Гип, Пар, Док или Ват, но некоторые выбирают Ча. Сокращенно от Чараки. Так звали известного индийского медика, который родился за три века до нашей эры. Его считают отцом медицины.

— А что насчет Сол?

Она улыбнулась.

— Не скажу, решайте сами. Но могу дать подсказку: это имя больше не используется. Я единственная Сол в мире.

Эллис улыбнулся в ответ.

— Согласен, вы уникальны.

Он снова отхлебнул чаю. Прошлым вечером Эллис долго размышлял над одним вопросом, пока не уснул посреди туристического снаряжения и рассыпанных «M&M’s». И теперь он решил обратиться к Сол:

— В чем смысл?

— Смысл? — Она смотрела на него с живым любопытством. Сол выглядела как студентка, но, кажется, в силу возраста все равно страдала от одиночества. Неужели окружающих отталкивал ее образ мышления, любовь к книгам и старинным безделушкам? Ее считали славной, но совершенно оторванной от реальности? И она, как любая одинокая старушка, очень ценила внимание?

Эллис кивнул.

— Смысл жизни. Перед путешествием во времени я никогда об этом не задумывался. Я ведь покинул свою эпоху не просто в поисках лекарства от смертельной болезни — я бежал от прошлого. Но ничего не вышло. А теперь я постоянно размышляю об этом. Знаете, что такое параллакс? Астрономический термин. Нельзя составить полное представление об объекте, если смотришь на него с одной точки. Не хватает объема, возможностей для сравнения. Если посмотреть на него под разными углами, то можно определить расстояние и размеры. Вот и с путешествием во времени точно так же. Я повидал прошлое, потом оказался в будущем, и… Не знаю. Думал, что смогу понять, зачем все это нужно, но так и не понял. А вы ведь прожили здесь почти две тысячи лет. Столько времени для размышлений.

Сол смотрела на него ласковыми глазами, в которых светилось сочувствие.

— Думаю, на такие вопросы каждый должен ответить сам.

— Ну вот. Я так и думал. Все так говорят.

— Но…

— Есть какое-то «но»?

Она кивнула и опустила взгляд на чашку.

— Я могу поделиться с вами личными откровениями. Когда проживешь такую долгую жизнь, начинаешь понимать, что буддисты в чем-то были правы. Все меняется. Ничто не вечно. Даже Бог. Мать говорила, что Господь пребудет всегда, но мода на Иисуса и его папу постепенно сошла на нет. Во всяком случае, я так считала, когда была юной тысячелетней девчонкой. Мне нравилось бунтовать. — Сол подмигнула ему. — Бог остался в прошлом, как суеверный пережиток тех времен, когда огонь считался за колдовство. Но прошли века, а мы по-прежнему что-то ищем. Я вижу это в глазах людей, слышу в их голосах. Мы больше не зовем это Богом, но суть неизменна. Потребность осталась с нами, такая же естественная, как потребность в пище, воде и сексе. — Сол улыбнулась. — Даже после вмешательства ИСВ, даже когда ученые избавили нас от страстей, мы все равно мечтаем о духовной близости с другими людьми. Мы переросли истории о колдовстве и демонах, но тоска по неведомому мучит нас, как и прежде. Люди не могут понять, чего им не хватает, слово «бог» давно потеряло смысл. Оно означает какого-то всемогущего и всеведущего старика, который судит каждого за его грехи. Но я думаю, что Бог — нечто совсем иное, как гром и молнии — это не гнев Тора. Мы по-прежнему чувствуем странную силу, которая вмешивается в наши жизни, и отчаянно тянемся к ней, зная, что там скрываются все ответы.

— И что же, по-вашему, Бог?

— Не знаю.

— Серьезно? Собираетесь остановиться на самом интересном месте? Бросьте. У вас ведь наверняка есть какая-нибудь теория.

Снова улыбка.

— Да, есть.

— Не поделитесь?

Она села поудобнее, выпрямилась, расправила складки на юбке.

— Эта теория сейчас не пользуется особой популярностью.

— И почему мне кажется, что вас это не беспокоит?

Улыбка стала шире.