Половина Луны (СИ)

— Вот мы и пришли! — радостно объявил Дургам, очутившись с пандой у края водоёма. — Здесь неглубоко. Мне — по пояс. Думаю, и ты не утонешь, — и он попытался столкнуть панду вниз, но сам не удержался на мокрых камнях и, зашатавшись, съехал в воду на ягодицах, нырнув с головой. Панда, привязанная верёвкой к своему похитителю, тоже не смогла удержаться. Животное испуганно взвизгнуло и кубарем скатилось в воду, подняв мощный столб брызг и снова сбив с ног начавшего выбираться на поверхность Дургама.

Проклиная всех глупых панд на свете, а заодно Дайму с её загадочными письмами, Дургам, отфыркиваясь и отплёвываясь, пытался одновременно проморгаться и обрести почву под ногами. Он вслепую шарил руками вокруг, как вдруг его ладонь наткнулась на очень мягкий предмет, напоминавший женскую грудь.

— Что?! — заорал Дургам, не зная сам, к кому обращается. — Я же просил служанок не присылать!!!

Вместо ответа кто-то незримый со смачным шлепком отвесил ему мощную оплеуху. Дургам ойкнул и прижал ладонь к горящей щеке.

— Как ты посмел, грязный шудра, вылезший из цирюльников в управляющие, благодаря милости такого же цирюльника, унижать царицу из рода кшатриев?! Ты достоин смерти, негодяй! — услышал он звонкий голос рядом с собой и, наконец, смог разлепить ресницы.

От представшего перед ним зрелища Дургам даже забыл о том, что изрядно отшиб себе копчик, съехав в купальню. Прямо перед ним стояла обнажённая женщина лет тридцати с длинной чёрной косой, перекинутой через плечо. Огромные выразительные глаза красавицы сверкали бешенством. Бархатные тёмные брови, оттенявшие благородную белизну кожи, были сведены над переносицей. Губы, подобные сочному плоду персика, взывали о поцелуе. А грудь… Дургам сладострастно причмокнул, не имея сил отвести глаз от роскошной груди с крупными тёмно-розовыми сосками, подобными бутонам нераспустившейся розы.

— Кто ты, прекраснейшая? — нежным голосом вопросил Дургам, но внезапно взгляд его упёрся в замызганную верёвку, болтавшуюся на шее незнакомой гордячки, наградившей его пощёчиной. — Откуда?! — в ужасе прошептал Дургам Джала, трогая верёвку и всё ещё не понимая происшедшего. — Кто посмел навязать это на шею прекраснейшей из дэви, достойной рубинов, изумрудов и золотых ожерелий?! И… И где панда? — наконец, спохватился он. — Неужели утонула к пишачам? Только не это… Брат меня убьёт! — Дургам, наклонившись, начал спешно шарить руками под водой, но там ничего не находилось.

— Неужели ты настолько глуп, что ничего до сих пор не понял? — услышал он ледяной голос над своей головой. — Неужели забыл, как тащил меня сюда?!

— О нет… говорящая волшебная панда, — пролепетал Дургам, чувствуя себя так, будто медленно сходит с ума.

— Я не панда!!! — гневно взвизгнула красавица. — Неужели не видишь: я — человек?! Ты не только глупый, а ещё и слепой! Меня превратили в животное по приказу царя-тирана, которому ты вместе со своим братом Джагат Джалой поклоняешься, будто избранному божеству! Я — Мура, махарани Пиппаливана, супруга величайшего царя Чандравардана, превращённая злодеем Дхана Нандом в панду, но, к счастью, его колдовство теперь разрушено! Впрочем… за снятие заклятья я тебя благодарю, — внезапно сменила Мура гнев на милость. — И даже готова простить, что ты трогал меня там, где не следовало. Одним словом, не бойся: я тебя не убью.

Ошалевший Дургам, вытаращив глаза, смотрел на стоящую перед ним самоуверенную царицу, ничуть не смущавшуюся своей наготы.

— Мура?! — только и сумел выдавить он. — Ты — та самая служанка Дхана Нанда, которую он захватил в плен четырнадцать лет назад и чьей красотой хвастал перед всеми? Ну, потом перестал хвастать, когда Чандрагупту подобрал… Потом про него все уши нам с братом прожужжал. А этот подлец предателем оказался. Хотя ты сама всё знаешь, вы же вместе восстание подняли год тому назад, насколько помню. А где, кстати, остальные предатели? Их тоже в панд превратили?

Лучше бы он придержал язык. Ответом ему была новая оплеуха, куда болезненнее предыдущей.

— Во-первых, я всегда была царицей и останусь ею до смерти! — заорала «прекраснейшая» так, что Дургам чуть не оглох. — Никому из вас — ни тебе, ни твоему брату, ни Дхана Нанду — не отнять моего достоинства! Во-вторых, не смей оскорблять Чандрагупту. Он — мой сын!

— Ладно, ладно! — успокаивающим жестом попытался утихомирить Муру Дургам Джала. — Давайте выбираться отсюда, махарани, пройдём в мои покои, и там, пока никто не видит, я, — ему еле удалось увернуться от очередного удара по лицу.

— Теперь-то за что?! — не понял Дургам.

— Как ты можешь думать о разврате в такое время, низкий шудра?! — завопила Мура, страшно выкатив глаза.

— Да я вообще-то хотел вам сари подарить. Новое. Красное, — Дургам смотрел на Муру с непередаваемым восторгом. — Вы любите красный цвет, махарани?

«Какая горячая женщина! — пронеслось в его голове. — Она непременно должна стать моей».

— Ненавижу, если речь не идёт о крови врага на моём мече! — пафосно ответили ему.

— Ну, тогда синее? — Дургам честно пытался через тернии прорваться в Дэва Локу.