Половина Луны (СИ)

— Но я всё никак не пойму, зачем Дхана Нанд тебя, свою любимую наложницу, в панду превратил? Мог бы и простить. Из любви.

— Да никогда я не была его наложницей, и он меня не любил! Только насмехался и унижал! — с горечью выпалила Мура. — Ну, а я унижала его в ответ. Не молчать же.

— Надо же, значит, я ошибся. Хорошо. А твоего учителя, Чандрагупту и его друзей тоже в панд превратили? — продолжал расспрашивать Дургам.

— Нет. Только ачарью и меня. А Чандрагупту с друзьями — в принцесс из Чжунго, — скрипнула зубами Мура. — Их я тоже спасу, чего бы мне это ни стоило.

— Ну, ачарью обратно превратить, наверное, можно, а вот Чандрагупту и его друзей поздновато спасать, — тяжело вздохнул Дургам.

— Почему? — испуганно спросила Мура. — Что ты такого знаешь, чего не знаю я? Отвечай!

— Да вот, — Дургам опасливо отошёл подальше от Муры, подозревая, что после таких новостей сейчас снова схлопочет по лицу, — император вскоре того, как отправил вас в облике панды в Параспуру, провёл брачную церемонию для себя и своих братьев, и, ходят слухи, сейчас, спустя три луны после свадьбы, бывшая принцесса Чжунго и нынешняя махарани Магадхи — дэви Юэ уже беременна. Лекарь уверяет, по ранним признакам видно: родится мальчик. Астролог, вычислив дату появления малыша на свет, подтверждает, что ребёнок будет умным, сильным и смелым. Истинный юврадж! Император Дхана Нанд так счастлив. Говорят, любит свою жену до умопомрачения, все её капризы выполняет. Не отходит ни на шаг. Если верить слухам, каждое утро выстилает ей под ноги дорожку из розовых лепестков, когда дэви Юэ идёт вкушать утреннюю трапезу, а вечером такую же дорожку ей под ноги стелет от сада, где махарани гуляет перед сном, до опочивальни. Возможно, и остальные двое принцесс уже зачали, просто Гови и Бхутапала об этом молчат, не желая показаться брату назойливыми. Ведь самраджу сейчас, кроме беременности супруги, ничто другое не интересно. Царевна Дурдхара страшно ревнует! Эй… Прекраснейшая, что с вами? — Дургам поспешно кинулся вперёд, распекая себя на все корки за то, что, опасаясь оплеухи, не подумал о другом исходе.

Мура охнула и лишилась чувств. Дургам еле успел её подхватить, прежде чем она упала на землю.

— Да. Стоило подождать с такими новостями хотя бы до опочивальни. Ну ладно!— неожиданно воспрянул мужчина духом. — Отнесу её на ложе. Проснётся от моих нежных поцелуев и либо съездит по физиономии, либо ответит взаимностью. Выбор у неё небольшой. В любом случае разрушить счастье самраджа и погубить его наследника я ей не позволю, — и, напевая гимн свободных цирюльников, Дургам бодрым шагом двинулся вперёд по подземному ходу, прижимая свою прекрасную махарани к вздымающейся от страсти груди.

====== Глава 3. Пылкий возлюбленный и верная подруга ======

Проснулась махарани Мура от нежных поцелуев. Стопы её согревали горячим дыханием, кончиков пальцев касались влажным языком, трепетно вылизывая, словно сладкое лакомство. Махарани Пиппаливана уже почти забыла это блаженное ощущение сильных рук, массирующих лодыжки, колючей мужской щетины, щекочущей кожу.

— Аргх… Развратник, — слабо простонала Мура, чувствуя, что непозволительно размякла и не имеет сил сопротивляться.

Лоно обильно увлажнилось, вопреки её намерению взять себя в руки, и Дургам, ухмыльнувшись, понял, что дело пошло на лад. Он осторожно вполз, как хитрый наг, меж разведённых коленей молодой женщины и припал губами к лотосовым лепесткам, скрывающим желанную, благоуханную сердцевину.

— Не смей… Не смей… — отчаянно шептала Мура, выгибаясь всем телом и пытаясь смирить сердцебиение. Ногти её впились в ткань простыни, с треском разрывая тончайшую ткань. — Я не хочу позора.

— Да какой позор? — прошептал Дургам, приподнимая голову и опьянённо глядя на Муру. — Никто же не узнает.

— Ребёнок… От тебя… Зачатый в грехе… Не хочу… Лучше смерть, — бессвязно шептала махарани, всхлипывая и извиваясь на постели, из глаз её текли слёзы, но она не имела сил оттолкнуть от себя голову сладострастного любителя волшебных говорящих панд.

— Какие дети? — снова на мгновение прервался Дургам. — Я разве безумный? Ты тринадцать лет провела без мужчины и больше года — в теле панды! Дхана Нанд всё это время тобою пренебрегал, как я понял из твоих же слов. Да как он мог так издеваться над созданной для страсти женщиной?! Хотя его можно понять, если он полюбил другого… другую. А, неважно! Всё, что тебе надо — много наслаждения, моя махарани. Я не вложу в тебя ни семя, ни даже лингам, пока ты сама не попросишь. А не попросишь — значит, так тому и быть. А теперь забудь всё — и наслаждайся. Обещаю, тебе будет очень хорошо, — и Дургам Джала вернулся к своему занятию, продолжая его со всем тщанием, на которое был способен.

Мура стонала и плакала, запрокидывая голову и превращая в лохмотья шёлк, которым было устелено ложе, а потом она закричала так громко, что Дургаму пришлось обнять её и, прижав своим телом к постели, закрыть её рот глубоким поцелуем.