Какой материи подарить тебе на юбку? Я получу деньги в четверг, а завтра у тебя будет новая шляпка. Спой мне веселую песенку. Уже поздно, пойдем спать. Ты забудешь меня, когда я уеду.
Ей-богу, ты доведешь меня до слез, если будешь говорить такое. Чтобы я хоть раз нарядилась до твоего возвращения! Ну давай дослушаем до конца.
Эй, Франсис, хересу!
(
Сейчас, сейчас, сэр.
Ба! Ты, должно быть, незаконный сын короля! А ты не брат ли Пойнса?
Ах ты, карта греховных земель, какую жизнь ты ведешь?
Получше твоей. Я дворянин, а ты трактирный слуга, который только и делает, что таскает бутылки.
Верно, сэр, и потому я оттаскаю тебя за уши.
Да хранит господь вашу светлость! Добро пожаловать в Лондон! Благословение господне на вашу драгоценную голову! Господи боже мой, это вы из Уэльса воротились?
Клянусь бренным телом и зараженной кровью этого создания, я рад тебя видеть, непотребный и безумный отпрыск царственного древа.
Что такое, жирный дуралей? Плевать я хочу на тебя!
Милорд, он увильнет от наказания и обратит все в шутку, если вы не отколотите его сгоряча.
Ах ты, грязная куча сала! Что за пакости ты говорил обо мне при этой честной, добродетельной, благовоспитанной даме?
Да благословит вас господь за вашу доброту! Она и в самом деле такая.
Разве ты слышал?
Да, и ты, конечно, узнал меня, как и в тот раз, когда бежал от меня в Гедсхиле. Ты знал, что я стою у тебя за спиной, и говорил все это нарочно, чтобы испытать мое терпение.
Нет-нет, ничего подобного: я не подозревал, что ты все это слышишь.
Я заставлю тебя сознаться, что ты умышленно оскорбил меня, и тогда — я уж знаю, как с тобой поступить.
Я тебя не оскорблял, Хел; клянусь честью, и не думал оскорблять.
Как! Разве ты не говорил, что я эконом, что я гожусь лишь на то, чтобы резать хлеб, и еще бог знает что?
Я не оскорблял тебя, Хел.
Как это так — не оскорблял?
Не оскорблял, Нед, уверяю тебя; вовсе не оскорблял, достойный Нед. Я говорил о нем дурно при падших созданиях, чтобы эти падшие создания не вздумали его полюбить. Делая это, я поступал как заботливый друг и верноподданный, и твой отец должен быть благодарен мне за это. Никакого оскорбления, Хел, никакого, Нед, уверяю вас, дети мои.
Сознайся, что сейчас только из страха, единственно лишь из трусости ты оскорбляешь эту достойную даму, чтобы примириться с нами! Это она-то падшее создание? И твой паж тоже падшее создание? И честный Бардольф, у которого нос так и пылает рвением, тоже, по-твоему, падшее создание?
Отвечай, гнилой пень, отвечай.
Дьявол отметил Бардольфа неизгладимой печатью, и лицо его служит Люциферу плитой для поджаривания пьяниц. Что касается пажа, то, хотя ангел-хранитель еще не совсем его покинул, дьявол порядком его одолевает.
Ну, а женщины?
Одна из них уже давно в аду и поджаривает там бедных грешников. Что касается другой, то я ей задолжал и не знаю, попадет ли она за это в ад.
Ручаюсь, что нет.
Да, я тоже думаю, что нет: я полагаю, что ты за это и так достаточно поплатилась. Но за тобой водится другой грех: ты противозаконно кормишь своих посетителей мясом; за это, я думаю, тебе придется-таки повыть.
Да ведь все трактирщики так поступают. Великое дело — одна или две бараньи лопатки за весь пост!
Вы, сударыня...
Что скажете, ваша светлость?
Его светлость хочет сказать такое, против чего возмущается вся его плоть.
Кто это там стучит так громко? Посмотри, Франсис.
Какие вести, Пето?
Перед нами самый лакомый кусочек ночи, и нам надобно уходить, не отведав его!
Опять стучат.