Полюби меня такой

Поход ко врачу откладывала каждый день, обещая маме съездить, как только приду в чувства. Но в них прийти так и не удалось. Месяц одиночества разжижил мозги и толкнул на поиски информации о Джейке в мировой паутине. Набрав Джейк Орлов, я похоронила себя окончательно. Новостные колонки пестрели улыбающимся Джейком с висящими на нём различными девицами. А заголовок «Наследник миллионов обзавёлся постоянной подружкой», и фотография, где мой бывший мужчина обнимал высокую, красивую блондинку, ударили под дых, выбив воздух и сжав сердце в железные тиски.

Завалилась на спину, пытаясь сделать вдох, но лёгкие жгло от недостатка кислорода, отключая мозг от осознания реальности. Именно в таком состоянии, без сознания напротив монитора со счастливой парой, меня застала мама и вызвала скорую. Очнулась в клинике под капельницей и успокоительным с жуткой болью в голове.

— Что-то вы зачастили к нам, Марина Денисовна, — с сочувствием произносит Борис Евгеньевич. — Не хорошо это, такой красивой, молодой девушке не беречь себя. Как чувствуете себя? Что болит?

— Душа, — шепчу ему, пытаясь сдержать слёзы. — И голова.

— С головой помогу, — улыбается он. — А душу позитивом и маленькими радостями лечить надо. Отдыхайте, Марина Денисовна. Утром возьмём анализы и посмотрим, что надо лечить.

После его ухода, в палату забежала молоденькая медсестра и вколола в капельницу дополнительное лекарство. То, что это было снотворное я поняла, когда уплыла в долгожданный, глубокий сон без кошмаров и видений.

Утром лучше мне не стало. Боль по-прежнему сжирала изнутри, заставляя мечтать об очередной спячке и подольше. В голове крутились вопросы, на которые ответов получить я не могла. (Читай на Книгоед.нет) Как он мог так со мной поступить? Зачем он клялся в любви, бросаясь вечностью? За что он выдрал мне сердце и выбросил, истоптав? Как собирать себя по кускам, когда их разметало слишком большим радиусом? Что делать с ребёнком, который остался на память от этого козла?

Неделя в больнице под контролем врачей и витаминными капельницами. Тошнота, благодаря им терзала меньше, боль в груди от лекарств притупилась, мозг перестал задавать мучащие вопросы. Анализ крови подтвердил беременность, сроком восемь — девять недель, но УЗИ я отказалась делать наотрез. Несмотря на злость и обиду, мечтала на него идти с отцом ребёнка. Глупая, наверное. Может быть все влюблённые женщины немного глупые?

К концу пребывания в клинике ушла окончательно в себя, в свой мир, где я любима, ребёнок желанен, где Джейк рядом и смотрит по-прежнему на меня вечно-голодным взглядом. Где каждую ночь ласкает меня, шепча тарабарщину из смеси русского и английского. Где не представляет жизни без меня, как и я не вижу жизни без него.

Мама с Максом посещали меня по отдельности, днём она, вечером он, и так как я была в себе, разговорами их не утруждала. Они пытались меня раскачать и натыкались на иголки, торчащие сквозь панцирь. Не добившись какой-либо реакции, они уходили и на следующий день просто сидели молча рядом. Эта тишина завораживала, укутывала в тёплый кокон, позволяла мечтать.

Вернувшись домой, я сутки провела в этом спасительном коконе, а потом решила вернуться. Вернуться и жить ради Лёши и нового малыша. Моей любви хватит на нас троих, и не нужен нам какой-то папа. Я справлюсь, а Макс с мамой помогут.

С таким настроем спускаюсь в гостиную, где мама читает Лёше книжку, игнорируя Макса, а он держит на руках Дину и жалуется, какая её мама бывает вредная.

— Привет мам! Привет пап! — с наигранной весёлостью обрушиваюсь на них. — Я вернулась и не одна!

— С воображаемым другом? — удивлённо спрашивает Макс, заглядывая мне за спину.

— С твоим будущем внуком, или внучкой, — гордо задираю подбородок, наблюдая за массой сменяющих друг друга эмоций. Неверие, растерянность, сожаление, радость. Положив Ди на диван, сграбастывает меня в объятия и сжимает руками сильно, сильно.

— Я рад. Я очень рад, — хрипит в макушку, сжимая ещё сильнее. — Джейк… Джейк тоже обрадуется.

— Нет! — пытаюсь отстраниться, но проще гору сдвинуть. — Нет, Макс! Ты ничего ему не скажешь! Он бросил нас! Он не получит моего ребёнка!

Максим отстраняется, с болью в глазах рассматривает меня. Мама внимательно наблюдает за нами, не обращая внимания на слёзы, текущие по щекам.

— Мариш. Ты не можешь так с ним поступить, — возражает Макс. — Нельзя лишать отца ребёнка.

— Я не лишаю! Он сам себя лишил! Я не заставляла его бросать нас и развлекаться с красотками! Ты вообще знаешь, как проводит время твой сын?! На хрена ему ребёнок, когда он баб меняет чаще, чем зубы чистит?!

— Марин. Всё не совсем так, — не отстаёт Макс.

— Макс! — мама хватает его за руку. — Сейчас не время устраивать разборки! У тебя своя правда, у неё своя! Марине не нужна твоя! Не сейчас!

— Всё, молчу. Молчу, — обнимает за талию маму, проводя рукой по щеке. — Ничего не скажу, только не плачь. Не рви меня. Не могу, когда ты плачешь.

Успокоившись, все делают вид, что не было и нет отца ребёнка. Есть только мой животик, который скоро начнёт расти.