Полюби меня такой

Хватает за шкирку, как котёнка, забрасывает на заднее сидение, втискивается рядом, и водитель бьёт по газам. Всё это в каком-то тумане, мешающем понять, что сейчас произошло. Только какие-то далёкие слова, доносившиеся из рации и от Сергея. Какое-то покушение? На кого? Когда? Боль начинает пульсировать в голове, тёплая струйка стекает по виску. Смахиваю её пальцами, вязкая, не похожая на пот. Смотрю на грязные пальцы, покрытые кровью и начинаю терять связь с миром, проваливаясь в тошнотворную темень.

Очнулась от неудобной позы и спазма горла, выводящего рвотную массу. Сергей держит меня за плечи, перегнув через свои колени и выставив мою голову из салона на улицу. Стыдно-то как! Но остановиться не могу, рвёт так, что кишки готовы вывернуться на изнанку. Лёша притих, со страхом наблюдая эту картину, водитель вызывает врача на домашний адрес. Распрощавшись с сегодняшним завтраком и, похоже, вчерашним ужином, без сил возвращаюсь в салон, вернее Сергей возвращает в удобное положение.

— Марина Денисовна, у Вас похоже сотрясение, — встревоженно вглядывается в глаза. — Врача уже вызвали, будет через пятнадцать минут. Вас надо к Дарье Александровне доставить.

Машина аккуратно трогается, боясь растрясти ценный груз, и вызвать новые спазмы. Сергей осматривает улицу, выискивая очередную угрозу моей жизни. Угроза? Опять? Только сейчас до меня доходит, что произошло! Это никогда не кончиться! Я всегда буду сидеть дома, трясясь как мышь! От меня никогда не отстанут, пока не убьют!

На смену тошноте приходит истерика, провоцирующая Лёшкин плач. Бедный Сергей мечется по салону, не зная, кого успокаивать. Облегчённо вздыхает, увидев нужный подъезд и многочисленное сопровождение, ожидающее нас. Взяв в плотное кольцо, доводят до лифта, оставляя в сопровождении троих. Ватные ноги еле передвигаются, гул в ушах долбит по барабанным перепонкам, боль в висках давит на глаза. Спотыкаюсь где-то в коридоре и оказываюсь у кого-то на руках, перемещаясь до гостевой спальни. Мама сразу бросается к горланящему внуку, успокаивая его и завлекая новой игрушкой. А мне захотелось уйти из этой реальности, уплыть в туман и отдохнуть. Закрываю глаза, отпуская боль, страх, погружаюсь в мягкую темноту.

Приводит в чувства мужчина в синем, пижамном костюме, противна светя в глаза.

— Мрина Денисовна, как себя чувствуете? — осматривает голову, заглядывая в глаза.

— Да чтож вы все пристали с самочувствием? — вяло отталкиваю.

— Голова болит? — утвердительно киваю. — Заложенность в ушах? — опять кивок. — Тошнота? Рвота? — кивок. — У Вас сотрясение, на голове рана от удара. Зашивать не требуется, стяну пластырем. Отдыхайте.

Дальше он делает укол и что-то говорит маме, а я проваливаюсь в сон. Просыпаюсь в темноте. Голова продолжает тупо ныть, но отсутствие тошноты радует. Выбираюсь из комнаты и по стеночки ползу на голоса с кухни.

— Мы не можем всю жизнь сидеть под домашним арестом! — возмущается мама. — Старшие учатся, младшим надо гулять.

— Давай переедем в коттедж, — слышу спокойный голос Макса. — Проблема с гулянкой разрешиться.

— Сменить одну клетку на другую? — не успокаивается мама.

— Там воздух, места много, — настаивает Макс.

Прерываю спор своим появлением. Джейк подрывается ко мне, подхватывая на руки и усаживая на стул.

— Ты как? Что-нибудь хочешь? — суетится, хватая за руки.

— Пить, — шепчу пересохшим горлом. — Где Лёша?

— Спит. Поужинал, поиграл и спать лёг, — мама внимательно осматривает меня, ставя стакан с холодной водой на стол. — Пусть у нас ночевать остаётся. Может поешь?

Мотаю отрицательно головой, мысли о еде вызывают тошноту. Выпив залпом стакан воды, прошу ещё и таблетку от головы.

— Завтра утром на обследование надо съездить, — Джей обнимает за плечи, касаясь губами макушки. — Поеду с тобой.

— Что будем со всем этим делать? — задаю закономерный вопрос. По сведённым бровям понимаю, что светлых идей нет. Все в таком напряжении, что добавь искру и взрыв разнесёт пол этажа.

— Мы проверили всех, кто как-то соприкасался с нами или Леной. Всех, кто был в записях стрелка. Ничего. Ни одной зацепки, ни одного намёка. Мы даже не понимаем мотивы заказчика. Месть в таких масштабах исключается, мы никому не срали уже очень много лет, Джейк ещё не успел обзавестись врагами, способными на это. Я ничего не понимаю, — разводит руками Макс.

Что остаётся делать женщинам, когда их мужчины не знают, как быть? Зарыться головой в песок и не шуметь. Посидев немного, спускаемся с Джейком к себе. Идти в ванную сил нет. Стаскиваю одежду и ложусь на кровать. Джей влажными салфетками удаляет следы падения на асфальт, смазывая каждую царапинку йодом.

— Я чуть с ума не сошёл, когда позвонил Дима и сказал про наезд, — укладывается сзади, придвигая к себе, поглаживая живот. — Я очень испугался, чёрте-что передумал, пока нёсся с работы. Я и сейчас очень боюсь. Боюсь не успеть. Боюсь потерять.

— Я буду осторожна, — кладу ладонь поверх его руки. — Одна из дома не выйду.

— От пули или взрыва это не спасёт. Отец прав. Надо в коттедж вас всех перевозить.