Полигон. Знаки судьбы

Нас, слушателей Академии, вывезли на незнакомую местность. Заставили днём многократно пройти мерный участок, считая шаги. Идти надо было обычным темпом и, по возможности, равномерно. Каждый должен был определить длину своего шага. Вечером привезли на новую незнакомую местность в начальную точку пути и дали схему пешего маршрута по бездорожью. Часть маршрута проходила по лесу, часть по открытой местности. Но дорог на маршруте не было. Маршрут состоял из прямолинейных участков с заданными направлениями и длиной. Направление надо было держать по компасу, а длину отсчитывать шагами. По маршруту пускали парами. Все уходили молча. Должны были считать шаги! Но вот пошла пара Ветров и Чуйкин. Отойдя метров сто, Ветров запел неаполитанскую песню:

“Над водой тихо звезды мерцают,
И листвой шелестит ветерок.
В чистом небе Луна проплывает,
Словно лилии белой цветок.”

Преподаватель топографии удивлённо спрашивает, как же он считает шаги? Ему отвечают, что шаги считает Чуйкин. Хотя ясно, что шаги должны считать оба, чтобы уменьшить вероятность ошибки в определении длины пройденного участка. И в это самое время песню подхватывает Чуйкин. Не помню, как мы оправдали это музыкальное вступление для нашего преподавателя. Но дело в том, что к этому времени мы кое-чему в Академии уже научились. Мы и не думали бродить по маршруту парами. На некотором удалении от начальной точки мы собрались все вместе. Выделили двух или трёх ”ботаников”, которые дотошно считали шаги, переводили их в метры и километры, следили за направлением по компасу. А в конце маршрута, когда уже были видны включенные фары ожидавших нас машин, мы стали поочередно подходить к месту назначения парами. Кстати, там нас ждала полевая кухня с отличным завтраком. И уже светало.

Когда пришла на место назначения пара Ветров и Чуйкин, преподаватель их спросил, как же они считали шаги во время пения. Ветров сразу ему ответил, что шаги они считали в уме, а вслух только пели. Почему-то ответ Ветрова нашего преподавателя вполне удовлетворил.

Рассказ 30-й Необычные обстоятельства командировки в Ленинград

В Ленинграде (Санкт-Петербурге понынешнему) располагался самый крупный в стране артиллерийский полигон Сухопутных войск. Располагался он на окраине города с названием Ржевка. По-простому, Ржевкой, назывался в нашей среде и сам полигон. Из города до Ржевки ходил трамвай. Езда на нем занимала много времени, но другого транспорта не было. Значительную часть пути трамвай шел по совершенно пустынной местности, без признаков жилья.

Когда-то на Ржевке было три отдельных полигона: собственно артиллерийский, морской артиллерийский и стрелковый. Стрелковый полигон постепенно заглох, а два других объединили в один. В те времена, о которых пишу, полигон уже назывался Ракетно-артиллерийским и был таким по факту. Мне довелось побывать на этом полигоне несколько раз и об этом ещё напишу обязательно. На Ржевке проводились первые стрельбы из опытных образцов танков, если в систему вооружения вносились какие-либо изменения или на танк ставилось новое вооружение. Это была область ответственности Главного ракетно-артиллерийского управления.

На этот раз команда испытателей Кубинки состояла всего из двух человек. Я был вместе с подполковником А. из артиллерийского отдела. 25 апреля мы получили распоряжение срочно, на следующий же день, выехать в Ленинград. Поезда туда шли, в основном, в ночь. Значит, мы прибудем 27 апреля утром. Пока устроимся в гостинице, позавтракаем, доберёмся до Ржевки, будет уже обед. Уйдёт время и на оформление пропуска. А на носу майские праздники. Мы пошли к начальству с предложением ехать хотя бы после майских праздников. Но нам показали телефонограмму из нашего Главного управления с приказом выслать представителей Полигона 26 апреля. Приказ есть приказ. И мы поехали.