Полигон. Знаки судьбы

Это был период, когда в войска стали поступать в значительном количестве танки со стабилизаторами вооружения. Войска оказались к этому не готовы. Раньше все стрельбы проводились на учениях и инспекторских проверках с коротких остановок танка, а теперь приходилось стрелять с ходу. Почти с полной уверенностью можно сказать, что в войсках не было ни одного специалиста, умеющего при необходимости отрегулировать стабилизатор, тем более обнаружить и устранить даже простую неисправность. Не были освоены и методы подготовки наводчиков к стрельбе с ходу со стабилизатором. Поэтому при проведении учений и проверок то в одном месте, то в другом, возникали проблемы. Подразделения, а иногда и дивизия в целом, не выполняли нормативов по эффективности стрельбы. В этих случаях, как правило, всё пытались свалить на стабилизатор вооружения. Жалоба отправлялась по команде, и обычно доходила до Главного штаба сухопутных войск. Оттуда шел приказ Начальнику бронетанковых войск послать специалиста и разобраться на месте в причинах плохой стрельбы. Других специалистов, кроме инженеров-испытателей нашей лаборатории, способных справиться с этой задачей, в армии не было. Вот и приходилось нам мотаться по командировкам, чтобы регулировать и ремонтировать стабилизаторы, учить этому офицеров и сверхсрочников, а заодно и обучать наводчиков стрельбе с ходу. Одну их таких командировок, а именно в Кишинёв, я и опишу кратко.

В конце рабочего дня вызывает меня и одного из техников начальник отдела и объявляет, что завтра мы выезжаем в Кишинев. Это вопросов не вызвало, обычно так и бывало, мы к этому привыкли. Дислоцированная в Кишинёве дивизия на окружных учениях отстреляла на “двойку”. В Москве, в Научно-танковом комитете Главного бронетанкового управления будут наши командировочные предписания и билеты на поезд. Машину до Москвы нам на Полигоне выделили. Это всё – как обычно.

А в дивизию из Главного штаба сухопутных войск по закрытому каналу связи отправили депешу примерно такого содержания: “Два специалиста из Главного бронетанкового управления прибудут такого-то числа таким-то поездом”. Ни фамилий наших, ни воинских званий, когда отправлялась депеша, в штабе не знали. Командир дивизии, получив депешу из Главного штаба, начал размышлять, кого послать встречать специалистов из Главного бронетанкового управления. Уровень серьезный. И посылает своего заместителя по тылу в звании полковника. На вокзале он встал на выходе с перрона, всматривается в идущих с поезда пассажиров и видит в военной форме только двух старших лейтенантов. Он понимает, что их-то его и послали встречать. Выражение его лица описать трудно, но легко назвать цвет – он красный, от гнева. Я тоже понимаю, что он нас встречает, подхожу и представляюсь. Полковник, молча, поворачивается и идёт к машине. Мы идём за ним. Не разговаривая, едем в расположение дивизии. А там нас уже ждут командир дивизии в звании генерала и комиссия по проведению учений из штаба Одесского военного округа, в составе которой ещё несколько генералов.

Представляюсь командиру дивизии. У меня всетаки командировка именно в дивизию. Его вычислить легко – он стоит отдельно от комиссии в окружении офицеров разных званий. Выслушав моё представление, командир дивизии, тоже удивленный и разгневанный нашими скромными офицерскими званиями, начинает ругать стабилизаторы вооружения, которые, по его словам, никуда не годятся, и из-за которых дивизия оказалась в таком неприглядном положении. Обычно в таких случаях ругань продолжается минут 15-20. И обращена она больше не к нам, представителям ГБТУ, а к комиссии. Приходится выслушивать. Перебивать нельзя.

Когда командир дивизии иссяк, я задаю вопрос, можно ли прямо сейчас сделать заезд со стрельбой, и если можно, то прошу выделить для этого два танка, из которых стреляли хуже, чем из других, и двух наводчиков, которые стреляли хуже остальных. Это – не наглость. Это – профессионализм. Мы, инженеры лаборатории, знали, что, если стабилизатор исправен, то его можно быстро отрегулировать так, что любой наводчик, получив краткий инструктаж, сможет выполнить зачётное упражнение хотя бы на “тройку”.