Полет цикады

Наедине он позволял себе вольности. Но на приемах или праздниках оставался безупречным Верховным Рорагом Наири. Анну это иногда до слез доводило, особенно когда хотелось ощутить его поддержку, спрятаться в объятиях от мира, когда накатывала тоска... Она не желала принимать участие в официальных мероприятиях, но положение обязывало участвовать хотя бы в основных. И одно из них неумолимо приближалось: в Эстрайе собирались чествовать Праматерь Лилит. В её честь зажигались они и фейерверки расцвечивали ночное небо. В этот день Наири принимала у себя королевскую семью и высших чиновников двора. И давала пир, сопровождающийся огненным праздником.

Она вспомнила свое самое первое участие, когда Эйр устроил для неё Огненные Танцы.

Тогда её потряс размах и мастерство танцовщиц. Но что приготовили на этот раз для Анны оставалось секретом до последнего момента — все заботы взяли на себя чиновники. Наири оставалось только с помпой появиться на Лестнице Почтения и принять дары и заверения в преданности.

Это заняло почти весь день. Король привел всю семью — не только королеву, но и четырех наложниц и старших детей. Анна быстро сбилась со счета. К счастью, их тут же увели, так что рядом с троном остались только взрослые.

Королю приготовили место на ступеньку ниже, королева устроилась рядом. Наложницам поставили оббитые парчой скамеечки. Чиновники же не смели подняться к самой Воплощенной Лилит и поздравляли её от подножия лестницы.

Шелк, парча, аксамит... Пустынная обычно площадь запестрела разноцветными переливами. Приглашенные на церемонию надели лучшие свои одежды, дабы подчеркнуть статус. Драгоценные камни сверкали на солнце, так что глазам становилось больно. Но Анна терпела — сегодня от неё не ждали эффектного завершения, просто в силу беременности. Можно было расслабиться и просто наслаждаться происходящим. Но сначала требовалось выдержать официальную часть.

Она затянулась до сумерек. А когда солнце скрылось за горизонтом, ему на смену пришел огонь.

Белые фонари-лотосы закачались на поверхности пруда. Алые кровавой бахромой украсили углы павильонов. Оранжевые, похожие на большие апельсины, повисли а изогнутых шестах, ровными рядами воткнутых в землю.

Совсем маленькие фонарики держали в руках слуги. Они замерли вдоль дорожек, и если кому-то из гостей требовалось уйти в сторону, следовали за ними, освещая путь.

Угощения на приеме не предусматривалось. Столики с едой поставили только перед королем и королевой. Поднос с угощением для Наири держала сама Рийта, по первому знаку подавая то одно, то другое. Анна почти не ела, ограничиваясь соком, и это тревожило Старшую фрейлину. Улучшив момент, она поделилась своими опасениями с Эйром. Тот немедленно опустился у ног Наири, этикет позволял такую вольность её фавориту. Но обращение осталось официальным:

— Моя госпожа ничего не ест.

— Не хочется.

— Наири, если вы не желаете позаботиться о себе, подумайте о ребенке.

— С ним все хорошо, — Анна провела рукой по животу и на мгновение забыла, где находится — так стало спокойно и хорошо.

— Наири...

— Хорошо, — не стала она портить мимолетное ощущение. — Я поем. Немного.

И, только для того, чтобы успокоить любимого, положила в рот кусочек мяса в кисло-сладком соусе. Аппетит тут же проснулся, и к радости придворных, Наири соизволила поесть. Но атмосфера ожидания чудо захватила и её, так что Анна с нетерпением поглядывала по сторонам гадая, что же приготовили в этот раз.

Издалека раздался рокот барабанов. Мерный, однотонный, он не сразу привлек внимание. И только, когда под удары начали гаснуть огни, гости замолчали.

Площадь погрузилась во тьму, настолько густую, что Анне стало не по себе. Она нащупала руку Эйра и получила в ответ ободряющее пожатие:

— Я рядом, Наири!

А барабаны, погаси огни, начали затухать, и вскоре их рокот напоминал шум прибоя где-то далеко-далеко. Ровный, тихий... И яркий звук цитры пронзил и тишину, и тьму — одновременно с первым звуком струны зажегся фонарь.

Крохотный огонек отвоевал у мрака немного пространства. Ровно настолько, чтобы осветить цитру и порхающие над ней руки.

В тишине звенели струны, пели, плакали и смеялись... И никто не заметил, как в центр площадки прошел человек. Он не двигался, пока музыка не подсказала: пора!

Вспыхнули огненные шары на концах шеста, закрутились, завертелись, сливаясь в желто-оранжевое кольцо. Оно словно катилось по белым плитам, взлетало вверх, превращалось в восьмерку и снова — в круг. А потом... Вспыхнули искры, разлетелись огненным водопадом, засыпали пол мерцающим ковром. Всего на миг, но это миг хахватил дух, заставил забыть обо всем.

Анна подалась вперед, завороженная движением артиста. Она узнала его — тот, что танцевал на канате там, на площади. И девушка с цитрой... Они понимали друг друга без слов, музыка и движения слились в одно целое, превратившись п потрясающий гимн огню.