Полет цикады

Хон не стал перекидываться в промежуточную форму — из шипастого соня он сразу стал демоном. Нагота юношу не смущала, да и Анну тоже. Сейчас она панически боялась упасть. Не из-за себя — страх за ребенка заслонил все остальные чувства. Вырваться отсюда, бежать, спастись любой ценой... даже ценой жизни Хона.

Сердце стучало быстрее, чем копыта коня отбивали ритм о гранит. А перед глазами вставала другая засада. И умирающий Хон, у которого не осталось сил даже на переход в человеческий облик.

Теперь его ждало то же самое. Но парень словно врос в покрытую мхом и лишайником землю. Он приготовился умирать и хотел только, чтобы Наири успела убежать, спрятаться, вернуться в безопасное место...

Но у неё не получилось. Между ней и спасительными соснами, среди которой уже появились рораги в боевой ипостаси, словно из-под земли вырастали сариты. Теперь они не пытались заполучить Наири живой. Мертвая, она была полезнее.

Конь снова завизжал и встал на дыбы. Подпруга лопнула и Анна оказалась на земле, больно ударившись правым боком. Она смотрела, как приближается гигантский кулак, но страха не испытывала. Поверить, что все происходит на самом деле, было невозможно. Все, что Анна испытывала — сожаление. И вину. Опустошающую, дикую вину перед не успевшим родиться ребенком.

Темная тень закрыла свет. И обрушилась на сарита, опрокидывая навзничь.

— Беги! — ревущий голос перекрыл шум схватки и подбросил Анну на ноги. Она вскочила и бросилась прочь, молясь, чтобы успеть...

Эйр, разделавшись с противником догнал, подхватил на руки и взмыл верх, пользуясь тем, что покрытые тяжелыми доспехами сариты не столь быстры.

Долго лететь не пришлось — только до деревьев. Там, передав Анну фрейлинам, что уже выпустили сверкающие когти, Верховный рораг Наири вернулся в битву.

Анну уводили в безопасное место, а она все оглядывалась. На Эйра. И на Хона. Парень оказался в окружении, и из оружия у него было только то, что дала природа. Но остальные рораги уже прорывались сквозь заслон — сариты хоть и оставили сильную засаду, не могли долго продержаться против элитных воинов Эстрайи. Их смяли, вбили обратно в камни, из которых они вылезли и оставили среди покрасневшего от крови мха.

— Наири!

— Эйр! — Анна кинулась к нему, обняла, не позволив опуститься на колени. Её не тревожил ни запах крови, ни то, что она сама перемазалась ей с ног до головы. — Эйр...

— Наири, простите, — отстранился рораг, — я не выполнил ваш приказ. Я...

Он осекся, увидев её взгляд. И, наплевав на церемонии, крепко сжал её в объятиях:

— Не выдержал. Прости. Без тебя там невозможно жить.

Они целовались. Не обращая внимания на на рорагов, ни на служанок. Потом Эйр отстранился. Анна потянулась следом, глядя прямо в бешеные глаза...

— Эйр...

— Подожди. Дай мне несколько минут... — и выскочил прочь.

9

Анна опешила. Уронила руки и смогла только молча смотреть в след убегающему инкубу.

Рийта опомнилась первой. Фрейлины окружили Наири, увлекли в купальню. В теплую воду добавили ароматной пены с запахом жасмина. Под ловкими пальцами девушке распутывались колтуны, и волосы упали на плечи шелковой волной.

Анну намыливали, растирали различными губками и спонжами, умащивали маслами. Но нежится в пахнущей медом купели не позволили: вытащили из воды, укутали в мягкую ткань и увлекли в спальню.

Рийта сама занялась волосами. Высушила их с помощью магии, но не стала укладывать в столь любимую при дворе сложную прическу. Просто убрала пряди с лица, закрепив серебристой лентой.

Служанки принесли платье — полупрозрачный балахон. Он не скрывал тело, но придавал ему облако таинственности. Когда ткань приятно укутала её, Анна поняла, что к чему. И... испугалась. Но Рийта словно не заметила.

Кровать усыпали лепестками алых роз и белыми цветами жасмина. Солнечный свет едва пробивался сквозь золотистую органзу штор, озаряя комнату магическим сиянием. В изголовье исходила паром курильница и аромат, поднимающийся белой струйкой, вызывал странные чувства.

— Но я не...

Рийта не слушала. Девушки усадили Анну на кровать, подложив побольше подушек для удобства и, низко поклонившись, вышли. Впервые за много дней Анна осталась одна, и это одиночество её пугало. Она понимала, к чему приготовили её суккубы и волновалась, как невеста в первую брачную ночь.

— Возьми себя в руки! Ты не юная девушка! Скоро сама матерью станешь, — уговаривала она сама себя. Но помогало плохо. И когда двери распахнулись, впуская инкуба, сердце пропустило удар.

На нем был наряд простого наложника — юбка с высокими разрезами по бокам. Приспущенная на бедрах, она не скрывала плоский живот, а от пупка бежала вниз темная дорожка. Анна охнула и с трудом сдержалась, чтобы сейчас же не прикоснуться, не скользнуть рукой по гладкой коже вниз, под верхний край юбки... О том, что под ней нет ничего, она знала не понаслышке.

Анна невольно облизала губы и подняла взгляд на рорага. А его зрачках плясало безумие.

Эйр одним плавным движением преодолел расстояние от двери до кровати и опустился на пол:

— Наири...