Полет Пустельги

За заборами, вокруг домиков, цвели яблони. Повсюду молодая густая зеленая трава, а на ней россыпью желтели цветы мать-и-мачехи. Запах цветущей сирени заглушал все другие запахи, дурманил, расслаблял. Отдел военной контрразведки 79-го стрелкового корпуса поместили в небольшой дом, примыкавший к корпусу бывшей районной больницы. Теперь здесь располагался номерной ХППГ (хирургический подвижный полевой госпиталь). В нем работала группа врачей-патологоанатомов и судмедэкспертов во главе с подполковником Шкаравским, занимавшаяся идентификацией останков Геббельсов, Гитлера и Евы Браун. Сами останки находились в помещении больничного морга, в подвале дома.

Кирпиченко на месте не оказалось. Дежурный офицер отдела, от которого за версту несло винными парами, поздравил Савельева с победой, с присвоением очередного звания и тут же предложил выпить. Чтобы не обижать капитана, Савельев согласился. Кирпиченко, со слов капитана, убыл отдыхать.

— Устал он шибко, товарищ подполковник, сами знаете. Ну и выпил, конечно, крепко за победу, — капитан потянулся за бутылкой, но Савельев поблагодарил и отказался. Он спросил:

— А ты не знаешь, где теперь дислоцируется опергруппа полковника Грабина? В отделе контрразведки армии?

— Нет. Тут они располагаются, — капитан ткнул указательным пальцем в потолок, — на втором этаже. Думается, товарищ полковник тоже отдыхает. А, может быть, и нет. Вы загляните.

Грабин сидел за большим письменным столом, зарывшись в бумаги. Увидев вошедшего Савельева, который попытался по всей форме доложить о своем прибытии, устало махнул рукой, обнял подполковника.

— Поздравляю, Саша, с победой и с подполковником. — Грабин разлил по рюмкам коньяк, придвинул блюдце с конфетами. Выпили.

— На сегодня хватит. Нам еще с тобой работать. Давай рассказывай про своего летчика.

Савельев достал из полевой сумки протоколы допроса, блокнот с непротокольными записями, стал подробно докладывать. Полковник по ходу дела задавал вопросы, что-то уточнял, делал пометки. Когда Савельев закончил, Грабин спросил:

— Твое мнение о Бауре. Не врет? Что-то уж больно ладно все получается. Посмотри протоколы допросов Раттенхубера, Гюнше, Линге, адмирала Фосса, Монке. Все факты сходятся в главном.

— Уверен, не врет. Видите ли, товарищ полковник, Баур — человек очень осведомленный, сильной воли и фанатично преданный Гитлеру. Он и не пытается этого скрыть. Баур убежден в том, что Гитлер, в силу своего гипертрофированного тщеславия, страшной боязни быть захваченным в плен и переживать физические и моральные мучения, не мог бежать из Берлина. Гитлер не верил никому: ни нам, ни союзникам, ни своим генералам, которых постоянно подозревал в предательстве, ни ближайшим соратникам. Измена Геринга, Гиммлера, Фегеляйна окончательно убедила его в бессмысленности жить. Он был прекрасно осведомлен о положении на фронтах. Он понимал, что армия, авиация и флот были разгромлены. Что возрождать Германию не на чем и не с кем. Если показания обитателей рейхсканцелярии сходятся, значит, мы на верном пути.

Грабин порылся в документах, достал листки с машинописным текстом, подчеркнутым красным карандашом. Пододвинул их Савельеву.

— Вот погляди. И это все за неделю.

Савельев стал читать. Сообщение мюнхенского радио от 1 мая: «Фюрер геройски погиб в уличном бою в Берлине. Соратники по партии тайно захоронили его останки». Перевод сводки новостей из «Daily Mirror» от 3 мая: «Гитлер был доставлен самолетом из осажденного Берлина в Гамбург. Там его уже ждала специально подготовленная крейсерская подводная лодка, на которой он по одной информации отправился в Парагвай, по другой — в Аргентину». Перевод информационного сообщения агентства «Рейтер» от 4 мая: «Гитлер, по некоторым сведениям, бежал из Германии на подводной лодке особой конструкции для плавания в тяжелых ледовых условиях. Возможно, он скрылся на сверхсекретной германской базе в Антарктиде, расположенной под тридцатиметровым куполом изо льда». Сообщение информационного агентства «Ассошиэйтед Пресс», опубликованное в «Вашингтон пост»: «На авиабазе Травемюнде в постоянной готовности находился четырехмоторный “Кондор” с большим запасом горючего, предназначенный для транспортировки Гитлера в Японию. Там же имелись три больших гидросамолета для других высших чиновников рейха».

Савельев вернул полковнику прочитанное.

— Бред какой то, — произнес он в недоумении.

— Нет, товарищ Савельев, это не бред. Это политика. — Грабин положил на стол свежие, за 8 мая, номера «Правды» и «Красной звезды». — Читай. Сегодня самолетом из Москвы доставили.

В обеих газетах было опубликовано сообщение ТАСС, одно из утверждений которого наповал сразило Савельева: «По сведениям советских компетентных органов Гитлер жив и в настоящее время скрывается».

Савельев был растерян. Его взгляд искал в глазах полковника поддержку. Грабин положил свои ладони на его плечи, сухо произнес: