Гитлер встретил меня по-дружески. Усадил за приставной стол, по телефону заказал кофе, стал расспрашивать о семье, о службе, о взаимоотношениях с Мильхом, поздравил с присуждением премии имени Левальда. За чашкой кофе продолжил разговор. По его словам, это будет год четырех общенациональных избирательных кампаний, результаты которых определят будущее нации: два тура президентских выборов и два тура выборов в рейхстаг. Кроме того, пройдут выборы в земельные парламенты. Он рассказал об успехах партии на последних земельных выборах. Так, на выборах в городской совет Бремена в ноябре 1930 года НСДАП получила 25,6 % голосов и 32 мандата из 120. В мае тридцать первого на выборах в ландтаг Шаумбурга-Липпе партия завоевала 26,9 % голосов и 4 места из 15, а в ландтаг Ольденбурга соответственно 37,2 % и 19 мест из 48. На сентябрьских выборах в рейхстаг партия получила шесть с половиной миллионов голосов избирателей, или 18 %. Геринг сформировал мощную, вторую по численности фракцию в рейхстаге из 107 депутатов.
Гитлер встал из-за стола, заложил руки за спину, стал расхаживать по кабинету. Я давно его не видел. Пожалуй, со времени Нюрнбергского съезда в двадцать девятом году. Меня порадовали изменения в его облике. Он был одет в дорогой темно-коричневого цвета костюм-тройку, белую с накрахмаленными воротничком и манжетами сорочку, черный шелковый галстук. Новые черные лаковые полуботинки свидетельствовали о явном австрийском происхождении. Ничего лишнего. Все скромно, аккуратно и хорошего качества. Единственным украшением были запонки из неизвестного мне камня коричневого цвета с золотой свастикой на них и партийный значок на левом лацкане пиджака. Набриалиненные волосы аккуратно причесаны. Он слегка поправился. Выглядел бодрым. Лицо свежее. Голос ровный, без обычной экспрессии.
— Таким образом, — заключил он краткий обзор партийных успехов и перешел к планам, — весь год мне придется находиться в гуще избирательных событий. Я, Баур, ни на секунду не сомневаюсь в нашем конечном успехе. Но у партии множество проблем, каких нет у наших главных политических конкурентов. Первое. Наши финансовые возможности весьма ограничены. Мы не располагаем такой пропагандистской машиной, как социал-демократы или коммунисты. Посмотрите, Баур, все города Германии буквально обклеены и завалены их предвыборными агитационными плакатами, афишами, листовками. Кругом портреты социал-демократов Адлера, Гейльмана, Тарнова, коммунистов Тельмана, Пика, Неймана. Второе. Деятельность СА и СС с конца 1929 года находится под запретом, а коммунистический союз «Спартак» Тельмана — нет. Отряды «Спартака» безнаказанно атакуют предвыборные собрания и митинги сторонников НСДАП, а штурмовики из СА и охранники СС не имеют права дать сдачи. Их сразу тащат в полицию и суды. Третье. Меня и других руководителей партии изолировали от общегерманских средств массовой информации. Мои статьи не публикуют крупнейшие газеты и журналы. Мне закрыт эфир через общенациональное радио и радиостанции земель. Нас вовсю стремятся изолировать от народа. Единственное, что у нас осталось, мои встречи с избирателями. Конечно, они чрезвычайно действенны. Но практика проведения кампании тридцатого года показала, что переезд из города в город железнодорожным и автомобильным транспортом, отнимает драгоценное время. А именно время является важнейшим оружием против противников.
Гитлер сел напротив меня, положил обе ладони на стол и с пафосом сказал:
— Поэтому я решил стать первым германским политиком, не против которого будет работать время, а на него. Я решил, используя авиационный транспорт, посетить все крупные и средние города Германии, лично встретиться с большинством населения. Мой избирательный штаб сегодня завершит разработку графика встреч, в рамках которого я планирую за одни сутки посетить два-три города, выступить на шести — восьми собраниях, встречах, митингах. Этим мы уничтожим врагов! Как вы оцениваете мой план, Баур?
Что я мог сказать? Гражданская авиация развивалась семимильными шагами. В нашем распоряжении имелись надежные, комфортные и в меру безопасные пассажирские самолеты. Хотя большинство людей продолжали пользоваться железной дорогой, считая ее более безопасной, чем авиация. Я был ошеломлен смелостью Гитлера и горячо его поддержал.
— Ну, вот и отлично, — он встал, демонстрируя, как я понял, завершение разговора. Встал и я. Он потряс ладонью, приказывая мне сесть. Я вновь занял место за столом.
Гитлер взял с письменного стола бумагу и протянул ее мне. Это был приказ Мильха на бланке Люфтганзы о командировании летного капитана Ганса Баура в распоряжение руководства НСДАП в соответствии с договором от 26 февраля текущего года между компанией Люфтганза и НСДАП. Договор он мне не показал. Я расписался на приказе.
— Все вопросы, Баур, урегулированы. Вам к ежемесячной зарплате летчика Люфтганзы будут выплачены солидные комиссионные. Летать будем на вашем «рорбахе».