Полет Пустельги

Еще бы мне не знать Лаутмана! Этот парень был таким же асом истребительной авиации, как и Геринг с фон Греймом. Он тоже носил на шее «Большого синего Макса». Только очень странно, почему Гесс предложил Гитлеру кандидатуру Лаутмана, а не мою. Мне всегда казалось, что Рудольф считал меня не только отличным летчиком, но и близким другом. Геринг, словно читавший мои мысли, продолжал:

— А потому Гесс предложил Лаутмана, что он ему больше верит, чем тебе. Лаутман вступил в НСДАП в двадцать первом, а ты только в двадцать шестом. Лаутман, пока Гитлер с Гессом отдыхали в Ландсберге, по поручению фюрера боролся со Штрассером за чистоту СА. В Коричневом доме, особенно у Розенберга и Гесса, этот парень на хорошем счету. Недаром его назначили советником по авиации командования группы СА «Нижний Рейн».

— Предлагали и фон Грейма, — включился в разговор Мильх, — но наш герой обладает острым языком и все еще не в партии. Его кандидатуру отсеяли сразу. Ты ведь знаешь, Ганс, я сам только полгода назад вступил в НСДАП.

— Но речь, собственно, не о том, дорогой Ганс, кто мог стать вместо тебя пилотом Гитлера на время избирательной кампании. — Геринг поднялся с рюмкой коньяка в руке. Поглядел на портрет Карин, выпил залпом. — Мне хотелось бы кое-что рассказать такое, что тебе вряд ли известно. Мы на пороге больших изменений в Германии. Не сегодня завтра НСДАП завоюет большинство во многих земельных парламентах. Мы сформируем несколько земельных правительств, в том числе здесь, в Пруссии. Я абсолютно уверен в том, что перманентно происходящие выборы работают на нас. Вполне вероятна скорая победа и на общегерманском уровне. Мы добьемся большинства в рейхстаге, сформируем правительство, канцлером станет Гитлер. Лицом к НСДАП повернулся крупный бизнес, банки и промышленные корпорации. Они готовы сегодня поддержать нас финансово в надежде на установление в стране политического спокойствия, порядка, принятия простого и ясного налогового законодательства. Они хотят стабильности в стране и гарантий для развития бизнеса.

Геринг снял пиджак, развязал галстук, снова уселся в кресло. Эмма принесла кофе. Геринг поблагодарил и бесцеремонно указал ей глазами на дверь.

— Однако вся беда в том, что НСДАП сегодня раздирают противоречия. И виной тому люди, возомнившие себя теоретиками, учеными, идеологами, крупными организаторами и политиками. А на самом деле это ничего собой не представляющие болтуны, карьеристы, мошенники и живодеры. Да, да, Ганс. Не делай такие удивленные глаза. В то время когда такие люди, как я, Мильх, Шахт, ты, Ганс, делают конкретные дела, работают на будущее Великой Германии, заботятся о процветании нации, кучка бездарного охвостья пытается одурманить фюрера тухлыми идеями. Я имею в виду хорошо тебе знакомых: законченного параноика Розенберга, свихнувшегося инвалида Геббельса, садиста Эрнста, уголовника Эссера, алкоголика Лея, прохвоста Гиммлера и многих других, желающих потаскать жареные каштаны из чужого костра. Жаль, что Гесс, толковый и грамотный офицер, обуреваемый комплексом гипертрофированного самолюбия, нахватавшийся бредовых мистических идей у профессора Хаусхофера, превращается в зомби с торговой маркой «Розенберг и компания». Ты знаешь, Ганс, как я уважаю фюрера. Ты знаешь, чем для меня закончился «пивной путч». Ты также знаешь, что я был создателем и руководителем штурмовых отрядов СА. Я не желаю, чтобы эти проходимцы извратили дело партии. Нельзя допустить усиление их влияния на фюрера. Руководство партии не может выражать интересы социального отребья. Это чревато большими неприятностями германской нации.

Геринг вновь встал и нервно стал поправлять книги на полках. Его мужественное лицо покрылось красными пятнами. Он повернулся ко мне и продолжил:

— Ты должен быть рядом с фюрером. Не только потому, что ты талантливый мастер своего дела, имеющий авторитет технически грамотного, осторожного и безаварийного пилота. Это, безусловно, немаловажно. Жизнь фюрера необходимо доверять высоким профессионалам. Но ты должен быть с ним рядом и потому, что ты один из нас. Ты честный, неподкупный и порядочный человек. Своим авторитетом ты должен оберегать его, влиять на него, стать его доверенным лицом.

Я не выдержал и спросил:

— Как я смогу это сделать? Я что, должен подслушивать, подсматривать, шпионить, одним словом? А потом доносить вам? Я, как и ты, Герман, предан фюреру. Мне тоже многие не нравятся в его окружении. Но ведь ты второй человек в партии. Твой авторитет безграничен. Почему ты не можешь сам поговорить с фюрером?

Геринг рассмеялся: