Похищение Европы

Вообще-то дальше им было не по пути: точка следующей встречи была намечена заранее, еще на корабле – Береславский в прошлые годы уже катался здесь на машине и места знал. Он поставил крестик на карте Алехи перед обозначением пятого тоннеля шестисоткилометровой трассы А3, прямиком – через горы – соединяющей северо-запад страны с Мадридом. Если же проехать еще дальше, то выскочишь на берег уже Средиземного моря, где-нибудь в районе Валенсии. «Океанская звезда» тоже потихоньку доберется до тех мест, но не раньше чем через неделю.

Теперь главное, чтоб они не перепутали тоннель. Но до пяти-то эти парни считать умеют!

* * *

Обогнавший «фольксваген» ушел с односторонки на первом же развороте. А Береславский пока что шел вперед, упрямо таща за собой «субару» с преследователями. Он ехал не спеша, но в то же время и не давая приблизиться к себе вплотную. Это было не так уж и сложно, учитывая мощь их двигателя и навыки водителя.

Правда, на исходе первого получаса такой езды Ефим стал беспокоиться, чтобы киллеры ничего не заподозрили, и пару раз ему пришлось подпускать их к себе почти вплотную. Он всей своей немалой спиной ждал выстрела, однако по всему выходило, что стрельба в центре города в планы киллеров не входила.

* * *

Хотят в места потише – пожалуйста: Агуреев надеялся, что его парни уже достаточно ушли вперед. Он скомандовал Ефиму, и они, развернувшись, поехали по той же дороге обратно.

«А в принципе ничего странного, – про себя размышлял Ефим. – Туристы взяли машину и смотрят город. Нормальная ситуация».

Злодеи тоже развернулись и ехали за ними, прикрываясь двумя машинами.

– Сейчас не нападут, – читая мысли Ефима, объяснил Агуреев. – Попробуют на какой-то остановке: у заправки, у кафе, у проката. А если поймут, что мы собираемся за город, – вообще возрадуются.

– Сейчас и возрадуются, – буркнул Береславский, не столь уверенный в мирности текущих бандитских планов. – Мы выезжаем на автотрассу.

Они съехали в соответствии с указателем, коих здесь было великое множество: в принципе карта была не нужна.

Еще три километра – и большие дома отступили, а океан вообще скрылся из глаз, оставшись за спиной. Только башня маяка нет-нет да и прорывала горизонт в зеркале заднего вида.

Трасса была хорошей, но Ефим не злоупотреблял скоростью, помня, сколько лет дружественному «фольксвагену». Если они его ненароком обгонят, биться с бандитами придется в одиночку, причем только острым словом и жестами: «браунинг»-то оставался у Мусы или Алехи.

Так они проехали несколько минут, успели даже поговорить по ненасущным вопросам. Ефим справился, что за антиглобальную тусовку нашла себе Ева, а в ответ услышал, что супруга Агуреева улетела в Москву. И совсем был удивлен, узнав – зачем.

Оказывается, княжна не зря получала высшее экономическое: в последнее время она практически выполняла работу погибшего Болховитинова. И выполняла успешно, по крайней мере в части взаимодействия с нефтетрейдерами.

– Надо же! – поразился Ефим. – А я думал, что она способна только разрушать.

– Знаешь, как я с ней познакомился? – вдруг улыбнулся Агуреев.

– Как?

– В Париже был, по делам. Ближе к вечеру устал от опеки, захотелось пройтись. И вдруг вляпался в какую-то демонстрацию. На проспекте шум, драка, водометы. Ее соратники – в мокрых масках от газа, банки с краской швыряют, камни…

– Бутылки с зажигательной смесью… – продолжил Ефим.

– Нет, этого не было, – миролюбиво запротестовал Николай. – Тогда все было без трупов. Ну, я шум услышал – полез поближе, интересно все-таки. А когда жареным запахло и менты начали охаживать дубинками без разбора, ломанул вместе с толпой в переулки. И вдруг слышу сзади крики и визг. Обернулся – здоровенный мент в шлеме защитном и с оружием молотит хилого пацана-студента. А вокруг него скачет моя жена… будущая, – поправился он, – и охаживает мента дамской сумкой…

– … с гантелями, – снова не выдержал Береславский.

– Да не болтай, – беззлобно отмахнулся Агуреев. – Маленькая, ловкая, бесстрашная. Отбила-таки студентика. Мент переключился на нее. И веришь – мгновенно вдруг решил: это – моя! А тот уже руки ей выламывает, наручники достает.

– Ну, ты ему врезал?

– Было немного, – согласился Агуреев. – Кулаком прямо в стекло шлема. Рука потом долго болела.

– Выдержал шлем?

– Сам удивился. Но парень с катушек слетел, и пока на земле ворочался – на нем же добра два пуда, как на рыцаре тевтонском, – мы с девчонкой свалили в переулки. Я ее потом в подворотне прижал…

– Узнаю брата Колю, – прокомментировал Ефим.

– Дурак ты, – отбоярился Агуреев. – У нее кровь по лицу текла, я хотел убедиться, что глаз цел. А она меня – матом, по-русски. Я так обрадовался.

– Ты всегда так радуешься, когда тебя поливают? Если хочешь, я каждый день могу тебя радовать.

– Ничего ты не понимаешь, Ефимище! Я тебе – о любви, а ты – зубы скалишь. Вот тогда я и понял, что женюсь на ней. И женился.

– Сейчас в тебе столько же энтузиазма? – на этот раз серьезно спросил Береславский.

– Сам не знаю, – как-то потух оживленный было воспоминаниями Агуреев. – Она очень изменилась.