Похищение Европы

– Ну, подойди, заинька, вон туда. – Людмила Петровна рукой показала направление.

Хусейн нехотя встал на четыре лапы и подошел к другому ящику. Понюхав стенку, он немедленно занял прежнее, сусличье, положение.

– Точно, взрывчатка, – злорадно сказала бабушка.

– Какая? – задал глуповатый вопрос Ефим. Но ответ получил адекватный:

– А хрен его знает! Хусейна натаскивали на тротил, тетрил, аммонит, гексоген, пластит и в меньшей степени – на метательные и инициирующие ВВ.

– Какие ВВ? – переспросил ошалевший рекламист.

– Метательные и инициирующие, – важно пояснила бабка.

Видно, и в самом деле неплохо готовили в собачьей школе, возглавляемой ее бывшим ученичком. Причем не только собак, но и их хозяев.

– Метательные – это пороха. А инициирующие – это те, которые легко взрываются и приводят в действие основную взрывчатку. – Она так легко выговаривала профессиональные термины, как будто сама была инструктором в школе подрывников. – Слышал что-нибудь про детонаторы и запалы?

– Нет, – упавшим голосом сказал Ефим. Стараясь не выглядеть слишком испуганным, он тем не менее пытался хоть на шажок, но отодвинуться от взрывоопасных ящиков.

– А надо бы знать, – укорила бывшая учительница. – Например, гремучую смесь и азид свинца очень легко взорвать, а уже они приводят в действие основное ВВ. Потому как тот же тротил без детонатора горит в костре как обычное полено, только копоти побольше.

– А гремучая ртуть в костре?.. – пытаясь преодолеть испуг, поинтересовался Береславский.

– Не советую, – строго сказала Людмила Петровна. – А также тенерес и тетразен. Они очень чувствительны к лучу пламени.

– Хорошо, – быстро согласился Ефим. Ему все больше хотелось уйти куда-нибудь в другое место. – Пошли за Агуреевым, – предложил он.

– Уже не надо, – обрубила Евстигнеева его надежды на нестыдную эвакуацию, заложила в рот сразу четыре пальца и залихватски свистнула.

Агуреев, которого востроокая бабка заметила на носовой галерее второй палубы, их тоже видел, но вовсе не собирался к ним спускаться. Однако, услышав призывный свист и разглядев беспокойную жестикуляцию, немедленно подошел к новоявленным саперам.

– Что за шум? – доброжелательно спросил он. Эти люди были Николаю крайне симпатичны, и он не прочь был с ними поболтать.

Евстигнеева быстро объяснила ситуацию. Ефима слегка удивила реакция рязанца: он как-то сразу подобрался, мгновенно утратив отпускной вид, и… явно обрадовался! Уже потом Береславский понял почему: видно, уж очень давила на агуреевскую душу неопределенность. А здесь – весьма конкретная информация, не оставляющая сомнений: подонки, убившие его друзей, в самом скором времени дадут о себе знать. Не в Петербург же они собираются везти взрывчатку?

Или все-таки в Петербург?

Агуреев достал «уоки-токи»:

– Алеху ко мне, быстро!

* * *

Через три минуты Алексей был на носу судна. А еще через пять – вернулся во второй раз. Отлучка была необходима для того, чтобы принести инструмент. Действующих лиц стало четверо, не считая обиженного Хусейна, так и не получившего пока заслуженную награду: Евстигнеева, категорически отказавшаяся уйти, Алеха, Агуреев и Ефим, который мгновенно бы смотался, не будь ему так неловко оставлять поле возможного боя.

Алеха поколдовал над узкой и невысокой дверцей, ведущей в первый ящик-контейнер.

– Сюрпризов вроде нет, – наконец доложил он.

– Открывай, – приказал Агуреев.

– Есть, командир! – отрапортовал тот и, сорвав пломбы, пощелкал в замке тонким жалом универсальной отмычки. Дверца, заскрипев отсыревшими петлями, неспешно отворилась. Агуреев заглянул первым.

– Да-а, – сказал он, вглядевшись в полумрак после яркого солнца. – Солидно.

– Сколько ж их тут? – спросил потрясенный картиной Береславский. Внутри контейнера стояли десятки коробок, ящичков и боксов, содержимое которых можно было установить, не раскрывая тару: на боках виднелись надписи на украинском, английском и арабском языках.

Под видом навигационных приборов «Океанская звезда» везла патроны 7,62×39 для старого «калаша», 5,45×39 – для нового, уменьшенного калибра, мощные патроны 7,62×54 для снайперки-«драгуновки», две модификации ручных гранат, ящики со светло-желтыми двухсотграммовыми тротиловыми шашками – их скорее всего и унюхал Хусейн.

Леха по приказу Агуреева осторожно вскрыл один цинковый бокс с патронами. Агуреев высыпал три штуки на свою могучую ладонь. Лакированные стальные гильзы зажимали своим горлышком остроконечные, злого вида, пули.

– Пуля обыкновенная, семь эн шесть, – пробормотал Николай вполголоса. – Масса три и четыре десятых грамма, стальной сердечник в свинцовой рубашке. Внутри – полость в четыре миллиметра.

– Надо же, запомнил, – улыбнулся Ефим.

– Запомнишь тут, – улыбнулся в ответ Агуреев. – Меня из-за этого зачета не пустили в увольнение. Неделю был без боевой подруги. Так что во второй раз вызубрил назубок… Закрывай, – приказал он Лехе, и «группа досмотра» передвинулась ко второму ящику.

В нем тоже оказались патроны всех видов и тротил.