Читаем Поездка в Хиву полностью

На основании описанных мною рейдов можно сделать неоспоримый вывод о том, что в силе и выносливости киргизские лошади не уступают никаким другим. Государство, способное единовременно собрать кавалерийскую силу в количестве от трехсот до четырехсот тысяч всадников, восседающих на таких лошадях, представляет собой значительную воинскую мощь. И число это будет ежегодно прирастать в связи с указом о воинской повинности. Говорят, очень скоро она коснется и киргизов. Следует также помнить, что казаки теперь являются регулярной кавалерией. Они проходят такую же воинскую подготовку, как любые армейские подразделения в России. Большое внимание, в частности, уделяется стрельбе и ведению боя в пешем строю. Русская кавалерия вынесла серьезный урок из опыта Крымской кампании. Будучи ранее самой плохо организованной конницей в Европе, сейчас она комплектуется тактически грамотными командирами. Ближайшая война с участием России покажет, что казаки станут противником, весьма непохожим на тех неуправляемых и слабо вооруженных всадников, с которыми мы имели дело в Крыму.

<p>Глава XVII</p>

Поломка саней – Новый транспорт – «Дочь мусорщика» – Аральское море – Соленый ветер – Снега все меньше – Рождество в России – Влюбленные девушки в поисках мужа – Ужин на двоих – Казалинск, или Форт № 1 – Гарнизон – Аральская флотилия – «Трактир Морозова» – Грязь познается в сравнении – В поисках жилья – «Иди с Богом, братец» – Еврейский квартал – Комендант

Наши сани пострадали от тряски, причиненной верблюжьей упряжкой. Сообщив мне об этом, станционный смотритель заявил о невозможности дальнейшего путешествия, если мы не заменим транспорт.

Назар, однако же, уверял меня в личной заинтересованности чиновника, поскольку тот явно хотел предложить мне одно из своих собственных средств передвижения. Шансы доехать до Казалинска в моих нынешних санях или застрять по дороге (не самая приятная перспектива в январской степи) казались примерно равными, поэтому я решил подстраховаться и оставить их здесь, пусть и не без сожаления, как если б я расставался со старым другом; ведь я со всеми своими пожитками проехал в этих санях более тысячи миль.

Если прежний мой транспорт очертаниями своими слегка напоминал гроб, то новые сани походили на него еще больше. Они были не только узкие, но и короткие. Втиснувшись в них, я не имел возможности вытянуть ноги до самого приезда на следующую станцию.

В лондонском Тауэре хранится одно орудие пыток, изобретенное каким-то дьявольским гением Средневековья. Называется оно «Дочь мусорщика». Жертва, обрученная, как тогда говорили, с этим ужасным приспособлением, не могла даже шевельнуться – ее конечности и само тело надежно фиксировались в максимально скрюченном состоянии. Примерно так же были устроены мои новые сани. Если бы Данте оказался когда-нибудь в столь затруднительном положении, он бы, несомненно, прибавил еще один способ наказания нечестивцев к длинному списку адских мучений в своей «Божественной комедии».

На станции Соппак наш ямщик сделал остановку. Мы быстро приближались к урочищу Казалы. Продолжив наше путешествие, мы проехали несколько небольших соленых озер, покрытых крепким ледяным панцирем. Верстах в сорока от нас лежало Аральское море. Согласно словам смотрителя на станции, оно тоже было замерзшим – лед протянулся на несколько верст от берега и препятствовал навигации. Устойчивый соленый ветер дул нам прямо в лицо. Он очень сушил кожу, и, несмотря на низкую температуру, лица наши от него горели. Чай, который мы пили, даже не предполагал утоления жажды, так как вся доступная нам вода имела солоноватый вкус и отчетливый запах соляного раствора. На самом деле вся почва в этом регионе насквозь пропитана солью и определенно являлась морским дном в не самом далеком прошлом.

Снега становилось все меньше и меньше. Наконец лошади уже едва могли тащить сани по практически голой земле; и, сделав остановку за пять станций до Казалинска, нам пришлось пересесть на повозку с колесами. Медленно катились мы по ухабистой утомительной дороге, влекомые слабыми, полуголодными и едва переставлявшими ноги лошадьми. Вскоре неожиданный снегопад напомнил о том, что зима еще далеко не миновала.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
10 мифов о КГБ
10 мифов о КГБ

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷20 лет назад на смену советской пропаганде, воспевавшей «чистые руки» и «горячие сердца» чекистов, пришли антисоветские мифы о «кровавой гэбне». Именно с демонизации КГБ начался развал Советской державы. И до сих пор проклятия в адрес органов госбезопасности остаются главным козырем в идеологической войне против нашей страны.Новая книга известного историка опровергает самые расхожие, самые оголтелые и клеветнические измышления об отечественных спецслужбах, показывая подлинный вклад чекистов в создание СССР, укрепление его обороноспособности, развитие экономики, науки, культуры, в защиту прав простых советских людей и советского образа жизни.÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Александр Север

Военное дело / Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Покер лжецов
Покер лжецов

«Покер лжецов» — документальный вариант истории об инвестиционных банках, раскрывающий подоплеку повести Тома Вулфа «Bonfire of the Vanities» («Костер тщеславия»). Льюис описывает головокружительный путь своего героя по торговым площадкам фирмы Salomon Brothers в Лондоне и Нью-Йорке в середине бурных 1980-х годов, когда фирма являлась самым мощным и прибыльным инвестиционным банком мира. История этого пути — от простого стажера к подмастерью-геку и к победному званию «большой хобот» — оказалась забавной и пугающей. Это откровенный, безжалостный и захватывающий дух рассказ об истерической алчности и честолюбии в замкнутом, маниакально одержимом мире рынка облигаций. Эксцессы Уолл-стрит, бывшие центральной темой 80-х годов XX века, нашли точное отражение в «Покере лжецов».

Майкл Льюис

Финансы / Экономика / Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / О бизнесе популярно / Финансы и бизнес / Ценные бумаги