Подземный флот маркшейдера Вольфа

— Ты только не обижайся на меня за эти шпильки. — Князь по-дружески ткнул Кита кулаком в плечо. — Я все-таки брат ей. Присматривать должен за младшей сестренкой.

— Понятное дело, — очень даже деловито кивнул Кит.

Княжна была устроена не в своей комнате, а в малой гостиной. Она лежала на диванчике, прикрытая пледом.

— Никита! Кит!

Она так порывисто протянула к нему руки, что Кита опять застопорило. Он замер, задохнулся, вспотел и… что еще-то? Ну да, покраснел, конечно, до самых жутко воспламенившихся ушей… но огнетушители в те времена на стенах еще не висели.

— Садись, садись, она не при смерти, — стал выручать его князь, взяв за плечо и поведя к стулу у дивана.

— Ты видел нашего пап’а… Как он там, на Марсе?

Княжна при Никите слезу не пустила. Видно, отплакалась заранее и больше себе раскисать при своем «рыцаре» и «герое» не позволяла. Негоже было раскисать храброй авиаторше, это точно!.

— Нормально, — опять по-дурацки ответил Кит, а потом рассказал ей то, что уже рассказывал князю, и кое-что добавил, чтобы показать, что старший князь-космонавт держится геройски.

— А что же он там ест, бедный? — вдруг спросила княжна, обескуражив Кита.

— Ну… Морковные галеты, — вспомнил он наконец.

— Не все и нам масленица, — вздохнул младший князь. — Скоро будет и нам великий пост…

Княжна вздохнула глубже и печальнее.

Тут двери распахнулись, и в комнату, грозно шурша платьем, ворвалась София Христиановна.

— Так… что есть это?! Почему надлежащая помощь не есть оказана своевременно? — грозно оценила она положение дел и стала повелевать чисто по-императорски. — Мне живо воды, спиритус и что есть вязать…

— Простите, ваше высочество… — Князь явно хотел возразить что-то.

— Я уже вязать поврежденья войны, — резко пресекла всякое вмешательство будущая императрица. — И моему фатер и господам офицерам. Я знаю, что есть делать. Несите и выйдете все вон.

— Слушаем и повинуемся, ваше высочество. — Князь сломался пополам и из поклона подмигнул Киту, а когда они вышли, сказал со вздохом: — Не каждый в этом мире может похвалиться, что его перевязывала сама Екатерина Великая…

— Жалеешь, что тебя тоже не подстрелили, — уже без всякого стеснения подковырнул Кит князя.

Тот стрельнул взглядом и… и весело, уже совсем по-свойски хлопнул Кита по плечу:

— А ты как думал! Ты, что ли, не жалеешь?

Через полчаса князя было не узнать. Он созвал всю свою боевую команду на самый верх, в обсерваторию, на особое, чрезвычайное собрание. Даже ее высочество смотрело на него теперь с явным почтением. Князь выглядел роскошно. Он был одет в черный военно-морской мундир без погон, сахарно-белую сорочку с блестяще-угольным столбиком галстука, а на голове у него красовалась прямо-таки адмиральская фуражка!

Впрочем, и юный Александр Македонский выглядел не менее роскошно, если не сказать — попросту сногсшибательно. Он тоже был в парадно-боевом «мундире», то есть — в царских боевых доспехах древних времен. На голове у него блестел шлем с двумя алыми метелочками-султанчиками, за что в древние времена и называли Александра Македонского не иначе как «Двурогим», а на поясе у него висел короткий меч в кожаных ножнах, украшенных рубинами.

Посмотреть на все это разношерстное собрание со стороны — смех да и только, детский утренник-маскарад… Однако ж война предстояла не по-детски серьезная, немыслимая, такая война, какую и представить себе невозможно, поэтому древний меч ни у кого смеха не вызывал. И меч мог пригодится в такой войне. На крайний случай, в качестве отвертки.

Остальные «воины Времени», сидевшие за небольшим круглым столиком, чуть в стороне от телескопа, торчавшего в дневное небо, были одеты буднично скромно. Даже ее высочество ничуть не смущалось своего серого — «дорожного», как оно потом само сказало — наряда. Дорога, и вправду, предстояла нелегкая.

Присутствовала и княжна, слегка перевязанная, с подбитой рукой на повязке и перевязанной ногой — оказалось, был вывих стопы. Она, как обычно, устроилась между Томом Эдисоном и Александром Македонским в качестве переводчика-полиглота, то есть человека знающего кучу языков. Кит почему-то стеснялся смотреть на нее — казалось, стоило глянуть на спасенную-переспасенную княжну, так уши сразу вспыхивали, как бенгальские огни. Княжна же, напротив, так и постреливала глазами в Кита, как недавно вражеский летчик-пулеметчик из своего орудия. Казалось бы, не Кит, а принц Александр во всем его завоевательном великолепии должен был слепить ей глаза, но она на него даже мельком не смотрела.

— Ваши высочества! — важно произнес князь, возвышаясь над столом. — Дамы и господа! Соратники! Час настал. Из адских глубин будущего на нас двинулась грозная темная сила! Подобно варварской орде, подобно дьявольскому смерчу, она стремится смести всю многострадальную Историю человечества, все великие труды поколений и создать на руинах Истории эдакую тюльпанную оранжерейку под начальством умильного садовника… эдакого волка в овечьей шкуре.

— Жорж, извини! — прервала княжна пламенную речь брата. — Принц Александр не знает, что такое «тюльпанная оранжерейка»…