Подземелье ведьм (СИ)

Стейн подтянул колени к груди и начал раскачиваться из стороны в сторону. Голова раскалывалась от каждого движения, но он продолжал методично покачиваться, монотонно шепча под нос имя внука. Внука, которого подобрал, как щенка, и всё для того, что обречь на гибель от собственных рук. Какая нелепость! Как из наивного парнишки, мечтающего о магии, он превратился в чудовище? В горле клокотала ненависть к самому себе. Хотелось плакать, но глаза оставались сухими. И только дрожащие пальцы выдавали его состояние.

Раздался почти неслышный стук. Стейн замедлил движение и насторожился.

— Господин? — Берси приоткрыл дверь и просунул голову в образовавшийся проём. И зря, потому что почти сразу же в него полетел бронзовый поднос, который ещё утром Берси сам принёс в комнату хозяина.

— Проваливай, — хрипло крикнул Стейн, почувствовав во рту привкус рвоты. Затылок заломило от резкого движения, а перед глазами замелькали чёрные мушки.

Берси, бросив мимолётный взгляд на хозяина, пугливо скрылся за дверью. Стейн, пошатываясь, встал. Бросил на пол расшитое золотом одеяло, прикрыв рвоту. Забрался на кровать и в изнеможении закрыл глаза, стремясь провалиться в пустоту, чтобы не вспоминать о том, как в самый важный момент жизни у него дрогнула рука. Черные точки становились всё ярче, крупнее; они мельтешили под веками до тех пор, пока полностью не заполнили пространство.

Но и за порогом сновидений спокойствия для Стейна больше не было.

Глава 15

Томми свернулся калачиком у тела брата и закрыл глаза. Он старался не хлюпать носом, чтобы не потревожить душу Криса, но слёзы, упрямо капающие и капающие из глаз, не давали ему этого сделать.

— Глупый ты, — прошептал мальчик, который за последние несколько недель успел стать старше на несколько десятков лет, — и чего тебе дома не сиделось?

Он протянул руку и коснулся пальцем посиневших губ брата. Волосы Криса побелели за мгновение до смерти, глаза были закрыты — и теперь, впервые в жизни, два брата стали похожи на братьев хоть немного. Смерть одного сравняла их. Теперь Томми больше нечего было делить с Крисом.

— Хочешь, я побуду с тобой? — в проёме показалась растрёпанная голова Агуши. Ей волосы, в любое время дня и ночи заплетённые в две тугие косы, торчали во все стороны.

— Нет, не надо. — Томми снова шмыгнул. — Я должен сам.

— Хорошо.

Агуша бесшумно скрылась за поворотом, а он снова повернулся к брату. Сегодня он должен быть здесь, и он это знал. Ещё в детстве, в тот единственный год, когда Агуша ещё не была его другом, а Крис принимал его за брата, они поклялись на старой разбитой ракушке, которую так любила их мать, что если один умрёт, то второй последует за ним до дверей в Хелингард — царство мёртвых, провожая в последний путь. Вряд ли Крис, приводя сотни людей с оружием в руках, собирался сдержать эту клятву, если убьют его маленького брата, которого он так сильно ненавидел… Но Томми не мог отказаться от того, с кем появился из яйца с разницей всего в одну секунду. Не мог отказаться от клятвы, что связала их, бывших друг другу чужими, больше, чем связывает родных и близких людей.

Томми близоруко прищурился и смахнул с лица волосы, мимоходом стирая с щёк слёзы. Это не были слёзы утраты. Сложно скорбеть по тому, кто не существовал для тебя, пусть и был родным братом. Да и скорбь его народом не приветствовалась. Томми усмехнулся бледными губами, не отрывая взгляда от лица мертвеца.

— Да, помнишь, как ты плевался, когда узнал, что люди годами рыдают на могилах умерших? Я тогда думал, что от отвращения. Ты часто презрительно кривился, когда речь шла о людях. Но не в этот раз. В этот — ты захотел стать их частью. Захотел, чтобы и о тебе кто-то помнил и горевал, не сумев попрощаться, как это сделал бы любой из нашего народа. Не тогда ли ты переметнулся к людям? — прозвучало с необычайной серьёзностью из уст Томми.

Мальчуган замер и задержал дыхание в ожидании ответа, но в ответ прозвучала только тишина. Да и что мог ему сказать бездыханное тело брата? Впрочем, Томми и так знал всё, что мог бы ответить ему Крис.

«Мы, ведьмы, так хвалимся своим народом, его величием, но живём в заброшенных и склизких пещерах, пока люди каждой утро наблюдают восход солнца, — сказал бы он, — мы кичимся тем, что подобны богам, но наши женщины лишены способности созидать, ведь даже детей они не создают в чреве своём, а только пользуются тем, что даёт им природа. Этого достаточно, чтобы презирать ведьм. Но и после смерти они, подобно животным, поют песни и танцуют на костях мёртвых вместо того, чтобы воздать им честь. Почему люди бережно укрывают своих умерших землёй и рыдают по ним, а наши — бездушно сжигают тела, развеивают прах и забывают о тех, кто был им дорог, ещё до того, как солнце сменит луну на небосводе? И это мы называем любовью?»

— Да, брат. Это и зовётся любовью. — Томми коснулся губами холодного лба и замер. Он знал, что мать, ещё пару часов назад бьющаяся в истерике, сейчас готовится к ритуалу, который так не любил Крис.