Подвигов время грядет (СИ)

И за самый хвост, за мелькнувшую тень он поймал неожиданную, его самого удивившую мысль: ему почему-то отчаянно хотелось на море. На пустынное побережье, ходить по песку, дышать соленым воздухом, и чтобы над головой проносились крикливые чайки. Где-то у далекого горизонта водная гладь сливается с небом, дышать легко и свободно, а мерное дыхание волн напоминает биение чьего-то древнего огромного сердца. От моря спокойно и светло на душе, так, как давно уже не было… Королевским элитным воинам некогда мечтать о морях, и Аскольд загнал эту картину подальше и поглубже, запрятал так, чтобы самому не найти. Но прежде — позволил себе несколько долгих минут сполна насладиться видением. И пообещал однажды точно отправиться к морю.

Знал бы Аскольд, как скоро та картина будет его окружающей действительностью! ,. Однако при других, совсем других обстоятельствах, нежели он представлял себе в своей голове.

И начался путь к этому вечером, когда менестрель, воин и король собрались втроем в креслах у камина впервые за несколько напряженных недель. И если Осверин и Аль, поговорившие уже наедине, пусть и очень недолго, были собраны и встревожены, то Рогар, кажется, наконец-то дал себе отдых.

— Знали бы вы, как я рад, что это безумие наконец-то закончится! — выдохнул он, вытягивая ноги к огню.

— С коронации все только начнется, — вставил Аскольд чуть мрачно. — Нам есть, что тебе рассказать, Ро.

— Если это про приготовления к приему, то я точно женю тебя на какой-нибудь старой нудной старухе!

Осверин, в гостиной не присутствовавший и ничего такого не ожидавший, прыснул плохо сдерживаемым смехом в кулак.

— Тебе только кажется, что это смешно! — в наигранном гневе привстал с места Аль, и Осверин захихикал, представив в красках себе эту пару. Впрочем, он посерьезнел, едва отсмеялся: дело было действительно важным и не терпело промедлений.

Он рассказал Рогару о своем столкновении с подозрительным незнакомцем, о лицах без лиц и шагах, которые замирают, если и ты перестаешь идти по коридору, и прямо на глазах Рогар подобрался, поджал губы и сел в кресле упрямо-ровно. Голос его из расслабленного, полушутливого тона стал стальным голосом короля.

— Тайный Совет должен узнать о попытке покушения, — он был первым, кто бесстрашно назвал вещи своими именами.

Аскольд покачал головой:

— Боюсь, что они уже знают. Вряд ли хождения по застенкам и маги во дворце остались без их внимания.

— Тогда…

— Тогда им, напротив, лучше не знать, что об этом знаем и мы.

— Прикинемся дурачками?

— Именно. Как в детстве.

Лицо Рогара посветлелело на несколько мгновений:

— Мы тогда не спали всю ночь и обнесли отцовскую фамильную оружейную! Попрятали реликвии королевского дома в комнате и сделали вид, что перепутали их с игрушками.

— Сколько нам было? Лет по пять, да?

— Около того. Как мы вообще поднимали те мечи?..

Как ни было менестрелю жаль прерывать их короткий глоток светлого и теплого, он кашлянул, напоминая, как далеки они от беззаботного детства.

— Откуда мы знаем, что они не подсушивают прямо сейчас? — слово за словом выдавил Осверин, не поднимая головы и кусая губы.

Рогар замер.

— Перед встречей я простучал стены, — пожал плечами лорд Витт.

— И стражу, — встрял менестрель.

— Ага, и стражу. Все чисто.

Рогар посмотрел на них взглядом «Вы уверены?», на каждого по очереди, пристально и сумрачно.

Музыкант кивнул за них обоих.

— Да, Ваше Величество, точно.

Он не проверял стены и стражников, но брату своему верил, пожалуй, больше, чем себе. Было, за что.

Тогда король Рогар встал и стал ходить по комнате, мерить шагами расстояние от кресла до стены, и до камина, снова до кресла, и до стены… А братья сидели молча, не следили за ним глазами, только одинаково точно и по-разному, каждый по-своему просчитывали все варианты развития событий.

— Они предпримут еще одну попытку, — звякнул бокалом Осверин.

— Две.

— Да, пожалуй что и две.

— Ты же понимаешь, что проигнорировать вторую будет сложнее, чем первую?

— Вряд ли получится.

— А объявить войну Тайному Совету…

Рогар выругался и хлестко, зло всадил в стену еще один кинжал.

— У меня там — война! С другой стороны — пираты. И тут я узнаю, что в моем собственном дворце, те, кому мы с отцом и братьями доверяли наши спины, готовятся начать со мной еще одну войну!

— А ты должен быть милым и начать свое правление с добрых и мудрых решений, — вставил менестрель.

— Черт подери, да! А что, если эти сволочи объединятся?!

Аскольд поднял на него спокойный-спокойный, как гладь зимнего горного озера, взгляд.

— Мы сделаем это раньше.

***

Прием начался минута в минуту. Сиял паркет, сияли красотой первые красавицы Обитаемых Земель, и в окнах и зеркалах плясали тысячи отраженных огней. Такой утонченностью в выборе напитков и блюд не мог похвастаться прием ни одно другого королевского двора. Рубиновые южные вина, золото сладких фруктов с Островов; сладости, словно творения кропотливого ювелира — на посуде с подозрительно золотой каймой.