Читаем Подполье на передовой полностью

- Четвертое. Недавно на юг переброшены немецкие авиационные части "Узет", "Зеленое сердце", "Мельдерес", базировавшиеся в Африке. Их задача - подавление и уничтожение русского десанта южнее Новороссийска. И пятое. В частях зачитан личный приказ Гитлера немедленно ликвидировать русский десант в районе южнее Новороссийска. 15 апреля. Все. Подумай и повтори.

Внимательно выслушав связного, иногда поправляя, иногда подсказывая, Островерхов подошел к нему вплотную. Связной поднялся со стула, выжидающе вытянулся перед руководителем.

- Гляди, Юрий, - сказал Степан Григорьевич, - сведения очень важные. Эти сведения я со связными послал в партизанский штаб Егорову. Но успеют ли они? На тебя тоже большая надежда. Поэтому каждый час, а может, и минуты дороги. Послезавтра семнадцатое, понимаешь?

Юрий молча кивнул.

- Надо пройти, Юра, - Островерхов положил руки на плечи связному, посмотрел в глаза, притянул к себе, поцеловал. Потом легонько оттолкнул, тихо напутствовал:

- Ну, в добрый час, Юра.

- До свидания, товарищ Степан, - связной натянул на голову промасленную кепку и решительно вышел из комнаты.

Из темноты у калитки его тихо окликнули:

- Пароль?

- Дровишек хотел поискать...

- Пойдем, у знакомых уголь есть.

Сопровождающий зашагал впереди. Юрий приноровился к его бесшумному размеренному шагу и нырнул в темень ночной городской улицы, стараясь не упустить из виду расплывчатый силуэт проводника.

Над городом вздрагивала и мерцала обычная фронтовая ночь. Размеренно и нечасто ухала дежурная немецкая батарея на берегу Цемесской бухты, и ее снаряды с шелестом неслись через бухту куда-то к Кабардинке. Изредка со стороны цемзаводов и Станички, словно треск раздираемой клеенки, доносились автоматные очереди. Самоуверенно, неторопливо татакали немецкие пулеметы. Беззвучно, как во сне, взлетали и вспыхивали осветительные ракеты - гитлеровцы боялись темноты.

Сопровождающий хорошо знал дорогу. Несколько раз он останавливался, поджидая Юрия и, молча прижавшись к земле, бесшумно полз впереди через какие-то завалы, баррикады, груды камня и глубокие рвы, пересекавшие дорогу. Порой Юрий отчетливо улавливал приглушенный немецкий говор, один раз почти рядом мелькнул красный огонек и запахло сигаретным дымом. Потом донеслись негромкий металлический лязг и неторопливо удаляющиеся шаги.

Юрию начало казаться, что дороге не будет конца, что они идут уже целую ночь. На мгновение охватил страх: "Не успею до рассвета. А утром не пройти..." Он бессознательно ускорил шага и, неожиданно налетев на проводника, едва не вскрикнул. Тот предостерегающе прижал к его губам ладонь и молча потянул его вниз.

- Дальше пойдешь один, теперь уже рукой подать до своих, - шептал Юрию проводник. - Будь осторожен. Ползи вот через те проволочные заграждения.

Лежа на земле, Юрий перед самым носом различил косматую сетку проволочных заграждений и, вслушиваясь в ночные шорохи, осторожно пополз под проволоку. Ползти было трудно. "Еще, еще, - подбадривал себя Юрий, - тут метров пять-десять осталось. Только бы ракету не пустили... А, черт! За что-то зацепился!" Он нетерпеливо дернул ногой, пытаясь освободиться от того, что его держало, и... ослепительное красное пламя прыгнуло на него. Мелькнула мысль: напоролся на мину.

Передовая мгновенно ожила. Зашипели и захлопали ракеты, с обеих сторон сыпанул горох автоматных очередей, торопливо закашляли минометы. Но Юрий не слышал и не видел этой яростной свистопляски огня и грохота. Он не знал, сколько это продолжалось, не чувствовал, как кто-то осторожно тащил его по жесткой, пахнущей горелым металлом земле. Первое, что он увидел, была полосатая тельняшка и черная ленточка с золотым якорьком. Дикой радостью ударило в сердце: "Дошел! Свои:!" И тут же захлестнула боль. Цепляясь за обрывки сознания, он прохрипел полосатой тельняшке:

- Семнадцатого... Утром... Немцы... Здесь. Три дивизии... "Нептун".

Ему казалось, что тельняшка то падает ему на лицо, то стремительно отскакивает назад и снова рябит перед самыми глазами... мешает вспомнить... Что? Что-то очень важное... Ага!

- "Мельдерес"... "Зеленое сердце"... Сердце... - Теперь он ясно увидел, что это его сердце мечется, бьется перед глазами. Оно стало стремительно расти, набухать и вдруг, не дав ему вздохнуть, бесшумно лопнуло!

Матрос еще минут пять сидел, склонившись к раненому, надеясь уловить чуть слышный шепот. Потом встал, снял бескозырку, коротко вздохнул.

- Все. Отчалил братишка. Срочно надо доложить капитан-лейтенанту.

***

- Та-ак, - печально резюмировал Островерхов. Значит, на мине подорвался? Но вы видели, что он погиб? Или это ваше предположение?

Проводник строго глянул на Островерхова из-под нависших косматых бровей, недовольно крякнул, пробурчал:

- Конечно, рядом не лежал. Но по шороху проследил за ним до самого взрыва. А дальше... Ракета. Успел заметить облачко дыма... Ну, тут пришлось самому ноги уносить... - Он опять неодобрительно кашлянул и обиженно умолк.

- А как же сведения? - вслух рассуждал Островерхов. - Как же их доставить? Как?

Перейти на страницу:

Похожие книги