Подмога придет!

– Да не особо, старшо́й. Словечки эти твои странные, шуточки незнакомые, то, как ты воевал… да много чего. Думаешь, они ничего не замечали? Еще как замечали и промеж собой шушукались, а я слушал и на ус мотал. Да и рассказ твой насчет освобождения Одессы и Крыма в следующем году тоже хорошо запомнили – ты ж тогда, Степа, даже точный срок, когда все это произойдет, назвал! Вот они и запомнили, особенно Никифор, которому ты надежду своими словами подарил. Так что не переживай, нормально мой рассказ примут. Ну, а касательно обиды… Это ты, извини, так и вовсе глупость какую-то сморозил! Какие уж тут обиды, когда война идет? Про секретность я так и вовсе молчу. Да и доверяют они тебе, сам ведь знаешь. Сильно доверяют.

Поколебавшись, Левчук добавил:

– К слову, много вас из будущего к нам на подмогу прибыло? Или тоже секрет?

– Угу, секрет Полишинеля, блин! – раздраженно дернул щекой морпех. – Весь Геленджик и половина Малой земли этот самый секрет лично наблюдала! Три боевых корабля, вон этот, к которому мы сейчас швартоваться станем, называется «большой десантный корабль», в трюме – легкая плавающая бронетехника, будет возможность, покажу, на борту – усиленная рота морской пехоты. Та самая, где я взводным числюсь. Остальные два – ударные ракетные корабли, один вроде нынешнего крейсера, только раз в сто мощнее по вооружению, второй поменьше, типа эсминца, но фрицам тоже навалять может мама не горюй. Пока боеприпасы не закончатся, поскольку в этом времени их взять тупо неоткуда. Только ты про все это языком не трепли. Считай, я тебе вовсе ничего не говорил.

– Да уж куда там трепать, – степенно кивнул старшина. – Я и про прежний-то твой рассказ молчал, а уж про это… Дурных нема, так что не переживай. Вот только еще один вопросик имеется: местный особист за нас шибко круто возьмется? Мы ж, как ни крути, никак не должны были на этот самый бэдэка попасть? – незнакомую аббревиатуру Левчук проговорил едва ли не по слогам.

– Не возьмется, с чего бы вдруг? – фыркнул Степан. – Это ведь мы к вам провалились, а не наоборот, так что никаких секретов о будущем вы уж точно не знаете. Тем более не поверишь, Семен Ильич, но единственный контрразведчик на борту – внук товарища капитана госбезопасности, нашего общего с тобой знакомого! И уж с ним я в любом случае договорюсь.

– Это Шохина, что ль? – откровенно обалдел от услышанного старшина.

– Угу, его самого. Тут, скорее, другое: когда до Геленджика дойдем, местные контрики – ну, ваши, в смысле, – могут малость нервы попортить, но, думаю, тоже обойдется. В крайнем случае подмахнете подписки о неразглашении, и дело с концом. Да и в рапорте я в любом случае укажу, что вы тут оказались исключительно, выполняя мой приказ. Помнишь, как я на берегу приказал бежать к катеру, а потом еще и матерно его продублировал? Вот этой версии и придерживайтесь, мол, выполняли распоряжение бывшего командира разведгруппы, остальное – моя забота.

– Так ты ж это своим бойцам кричал? – ухмыльнулся в усы Левчук.

– А вы мне что, чужие, что ли?! – вскинулся Алексеев. – Но ты в принципе прав, могут прикопаться. Короче, ладно, если что, продержитесь денек, а там, глядишь, и Шохин из столицы вернется, и все ваши проблемы разрулит. Или я что-нибудь придумаю. На самый крайний случай воспользуюсь… впрочем, про это тебе знать не нужно. Все, старшина, сворачиваем дискуссию, подходим…

* * *

Левчука с бойцами Степан нашел уже после швартовки в Геленджике и выгрузки раненых. Ну как нашел? Скорее, нашел время навестить боевых товарищей, размещенных в отдельном кубрике под охраной. Сначала докладывал о произошедшем командиру БДК кап-два Павлову и майору Королеву, затем выслушивал, какой он нехороший человек, поскольку то бэтээр утопит, то от корабля в самый ответственный момент отстанет, от взмыленного до состояния кавалерийской коняшки ротного. Потом писал рапорт в двух экземплярах, навещал помещенных в медблок раненых и всеми правдами и неправдами добывал обещанную Ивченко снайперскую винтовку с боеприпасами. В конечном итоге от него отвязались. А перехвативший морпеха в коридоре контрразведчик даже неофициально сообщил, что насчет него из Москвы пришла отдельная шифрограмма, в которой «союзникам» ненавязчиво предлагалось на старшего лейтенанта Алексеева С. В. ни в каких ситуациях особо не давить, в разумных пределах предоставляя полную свободу действий.

На вполне закономерный вопрос, что подразумевается под этими самыми «разумными пределами», Королев только плечами пожал, поскольку никаких разъяснений не имелось. Но подписана радиограмма была ни много ни мало самим Берией. Нет, оно, конечно, понятно, что командиры кораблей ВМФ РФ Ставке Верховного главнокомандующего не подчинялись, но сам факт наличия подобной подписи ставил упомянутого старлея в некое особое положение.