Подмога придет!

– Разумное решение, – согласился Иосиф Виссарионович, заметно расслабившись и занявшись набиванием трубки: похоже, сама мысль о том, что непонятный артефакт может оказаться в Москве, ему категорически не понравилась. – Хорошо, товарищ Шохин, я вас понял. И считаю, что вы поступили абсолютно правильно. Возможно, мы еще вернемся к этой теме, но не сейчас. К слову, вы очень доходчиво объяснили мне суть теории этих самых… параллельных миров. Товарищ Сталин, конечно, не физик и, гм, не писатель-фантаст, но мне кажется, нечто подобное вполне может оказаться правдой. Особенно в свете тех доказательств, что вы привели. Оставим это, сейчас речь пойдет о другом.

Вождь замолчал, закуривая. Сделав несколько затяжек, продолжил:

– Сейчас мы поговорим вот про эти документы, касающиеся успешно продолжающейся в настоящий момент Харьковской операции. Поскольку именно вы их и подготовили, интересует ваше мнение, товарищ Шохин. Можете не стесняться, я уже дочитал до конца.

Поколебавшись пару секунд – а чего, собственно, стесняться-то? Он и без того много чего наговорил, а когда Иосиф Виссарионович вскроет ту самую папку, его судьба и вовсе полностью и бесповоротно окажется в его руках (ха, смешно, как будто бы сейчас не так!), – контрразведчик решительно ответил:

– Товарищ Сталин, единственный шанс избежать еще одной сдачи города – немедленно прекратить наступление и встать в глухую оборону! Иначе снова потеряем Харьков. Сейчас двадцатое, собственно, уже почти двадцать первое, до начала немецкого контрудара почти неделя, еще можно успеть. Но изменить что-либо сможете только вы.

– Я вас понял, товарищ Шохин, – глухо сообщил Вождь. – И более того, пришел к такому же выводу. На сегодня разговор закончен, вас проводят. Скорее всего, вскоре вы снова понадобитесь, поэтому вас разместят в этом здании. Полагаю, не стоит напоминать, что о содержании нашего разговора никто не должен знать? Даже ваше непосредственное начальство?

– Но… как же, товарищ Сталин?! – опешил контрразведчик. – Ведь я сотрудник наркомата государственной безопасности и…

Усмехнувшись в прокуренные усы, Иосиф Виссарионович поднял ладонь:

– Ввиду особых обстоятельств с этого момента вы находитесь в подчинении Ставки Верховного главнокомандующего и меня лично, с присвоением очередного звания майор государственной безопасности, поскольку официально остаетесь сотрудником своего наркомата. Соответствующие документы будут подготовлены через час. Теперь вы, товарищ Шохин, мой личный представитель и консультант по вопросам… ну, скажем так, контактов с нашими… «гостями». По всем вопросам докладывать лично мне. Вопросы?

– Вопросов не имею, – сдавленно выдохнул Сергей, еще не до конца осознавший произошедшие с ним поистине головокружительные перемены. – Благодарю за присвоение очередного звания, товарищ Сталин! Служу Советскому Союзу!

– Вы свободны, товарищ майор. Ступайте, вас проводят и разместят. До свидания.

– До свидания, товарищ Сталин! – На непослушных ногах дойдя до дверей кабинета, особист вышагнул-выпал в приемную.

Сидящий за своим рабочим столом Поскребышев равнодушно поднял бритую голову:

– Все нормально, товарищ капитан государственной безопасности? Хорошо. В коридоре вас ожидают, проходите.

– Благодарю, Александр Николаевич, – вовремя припомнив, как зовут бессменного сталинского секретаря, кивнул Сергей, чуть пошатываясь, выходя из приемной…

Отложив в сторону докуренную трубку, товарищ Сталин в который раз просмотрел лежащие перед ним листы качественной бумаги с текстом и черно-белые карты, распечатанные каким-то неведомым способом – Шохин назвал его «лазерным принтером». Про лазеры Иосиф Виссарионович не слышал, видимо, очередной англицизм, которых у потомков, как он успел заметить, встречалось великое множество. А вот второе слово было знакомо. Старавшийся быть в курсе любых технических нововведений, Вождь помнил про английского математика прошлого века Чарльза Бэббиджа, на основе разработок которого лет двадцать назад американцами был создан первый работоспособный печатный механизм под названием «Uniprinter», работавший наподобие пищущей машинки. Подобные были известны и в СССР.