Подмога придет!

– Пусть Лаврентий зайдет. Когда прибудет Борис Михайлович[18], пропустите без доклада, я его жду…

Глава 13. Прорыв

Геленджик – Новороссийск, 22 февраля 1943 года

«Новочеркасск» догнали меньше чем за час – сказалась разница в скорости. И, завидев в паре кабельтовых знакомые обводы корпуса с плавно задранным носом и белыми цифрами «142» на борту, Степан расслабленно выдохнул. Хотя переживал он по большому счету зря: ни летающие, ни плавающие фрицы во время перехода не беспокоили. Первые, видимо, неслабо получили по зубам над плацдармом и сейчас либо вернулись на аэродром зализывать раны и пополнять боекомплект, либо упокоились в каменистой новороссийской землице или на морском дне. Вторые же тихо-мирно сидели в своих крымских базах, дожидаясь ночи, когда можно будет выйти на относительно безопасную охоту. Так ли все обстояло в реале, Алексеев понятия не имел, но и текущее положение дел его более чем устраивало. Дошли – и ладно. Особенно с учетом того, что раненые чувствовали себя неплохо. Даже Вешняков, получивший в спину осколок, после введения противошокового и перевязки пришел в себя. За контуженных же близким взрывом Руднева со Степановым старлей и вовсе не переживал: через несколько часиков оклемаются, по себе знает… ну, в смысле, помнит. А вот Серега уже в любом случае отвоевался, с перебитыми ребрами и застрявшим пониже правой лопатки осколком в бой не пойдешь. Ничего, медслужба на БДК работает штатно – и не предусмотренную морпеховской анатомией железяку извлекут, и рану заштопают, и антибиотики с прочей необходимой фармакологией образца двадцать первого века вколют…

– Вот же непруха, ну и какой из меня теперь снайпер? – отвлек Степана от размышлений Ивченко, продолжавший убиваться над героически погибшей СВТ с перебитым в районе шейки прикладом, свободно болтавшимся на ремне. В который раз тяжело вздохнув, ефрейтор привычным жестом погладил кончиками пальцев потемневшие зарубки. – Столько времени вместе фашиста били, и вот такой гембель под конец… может, еще можно починить? На корабле ж наверняка реммастерская имеется, вон он какой здоровенный. Накладки там поставить или еще чего? А у морячков руки завсегда с нужного места росли.

Поскольку горестные стенания снайпера продолжались уже достаточно долго, старлей, наконец, не выдержал, ответив запавшей в память и слегка видоизмененной фразой из знаменитого старого телесериала[19]:

– Не расчесывай мне нервы, их и без тебя есть кому испортить! Например, фрицам, они в этом деле большие специалисты.

Откровенно опешивший от услышанного Николай пару секунд хлопал глазами, затем осторожно осведомился:

– Командир, а ты точно не с Одессы-мамы? Я от тебя и раньше словечки всякие слыхал, а сейчас так и вовсе словно в родные края вернулся.

– Точно, – хмыкнул Алексеев, скрывая улыбку. – А насчет твоей «светки»? Снимай прицел да швыряй павшую в неравном бою подругу в набежавшую волну, что тот Стенька Разин свою персидскую княжну. Ну, или каких она там кровей была? Не починишь ее уже, сам ведь прекрасно понимаешь – осколок не только приклад срубил, но и спусковой крючок вместе со скобой набок выворотил, так что и всему УСМ в любом случае тоже капец. А на борту я тебе новый ствол организую, получше прежнего. Причем под тот же патрон. «Эсвэдэ» называется, снайперская винтовка Драгунова, так что с прицелом можешь тоже не заморачиваться. Тебе понравится, зуб даю!

– Соглашайся, Коля, – сообщил прислушивающийся к разговору старшина. – Ты ж нашего командира знаешь, ежели обещал – в лепешку расшибется, но выполнит. Так что будет у тебя новое оружие. – Переглянувшись со старшим лейтенантом, Левчук понимающе подмигнул. – Видал, какие на Тихоокеанском флоте автоматы на вооружении стоят? Поди, снайперка еще и покруче будет.

– Да хватит уж про ТОФ баланду травить, – буркнул Ивченко, приняв решение и в последний раз огладив приклад. – Я вообще-то у моря вырос, в трех кварталах от порта и судоремонтного завода жил, уж на что, а на всякие-разные кораблики с прочими судами насмотрелся. Так что ежели эта громадина, – морпех кивнул на приближающийся БДК, – с Тихого океана к нам причапала, тогда я – Леонид Утесов вместе со всем джазовым оркестром в придачу. Ладно, согласен на мену. Но вы твердо обещали, тарщ старший лейтенант!

Проводив взглядом идущего к борту катера снайпера, Левчук вопросительно кивнул старлею:

– Степа, сам им расскажешь или я? Все одно ведь уж почти догадались, что не все так просто.

– Давай лучше ты, – практически без колебаний ответил Алексеев. – Ну, типа, не мог раньше, поскольку приказ и прочая секретность, все дела… короче, Ильич, у тебя в любом случае лучше получится! Все одно, как на борт поднимемся, я убегу по делам, скорее всего, надолго. А впопыхах не хотелось бы, ребята не поймут. Только без лишних подробностей. Понимаешь?

– Чего ж не понять, старшо́й? Сделаю в лучшем виде.

– Как считаешь, мужики сильно удивятся? Обиду не затаят?

Несколько секунд старшина задумчиво хмурился, затем пожал плечами: