Поддай пару

Большое лицо Флюорита сияло, когда он крутил педали как, собственно, Флюорит, потому что никто, кроме него, не смог бы заставить дрезину лететь по рельсам. Она гремела, и скрипела, и стонала, но тролль так часто перебирал огромными ногами, что они превратились в размытое пятно, и внутренний чертенок Мокриста фон Губвига нашептал ему: «Компактная педальная машина для быстрого перемещения? Такую идею надо запомнить».

Свисток Железной Ласточки эхом прокатился по каньонам, и Ваймс закричал:

— Подгони ближе к поезду, констебль!

Тролли не потеют. Вместо этого они как будто покрываются налетом. Флюорит прокряхтел:

— Немного запыхался, командор… Но я постараюсь.

Дрезина Флюорита, все еще таща за собой сторожевой вагон вместе с поверженными гномами, врезалась в последний вагон состава, и, прежде чем платформа успела отскочить обратно, тролль потянулся и ухватился с обеих сторон за буфер. Ваймс опрометью бросился бежать по широченной спине Флюорита в осажденный поезд. Мокрист изо всех сил пытался за ним поспевать. Граги и глубинники были повсюду, они по-прежнему пытались проникнуть в бронированный вагон впереди, а дальше дело было только за тем, кто друг, а кто враг, и друзей было значительно меньше, отчего замечать врагов было намного проще.

— Ну же, парни! Не трепите языком, сыновья вы такой-то матери! — кричал Ваймс оставшимся в сторожевом вагоне. — Вы знаете, кто враг и что делать… Бейте их, пока они вас не побили, и не подпускайте их и близко к королю! Я на крышу!

Стоя на крыше раскачивающегося бронированного вагона, Ваймс обрушил всю свою мощь на врага, который соскакивал со стен каньона на движущийся поезд. К несчастью для нападавших гномов, проблема такого тактического решения состояла в том, что защитники поезда могли заранее прикинуть, где ты должен приземлиться, и тебя сразу на месте встречали крепким ломом. Если Мокрист и Ваймс хорошо свыклись с движением поезда и легко могли удержаться на ногах, то гномы даже при выигрышно расположенном центре тяжести никак не могли драться в полную силу на раскачивающемся вагоне, поэтому вдвоем они раскидывали гномов, как кегли. Мокрист даже им сочувствовал. Идейные идиоты, и вдобавок с такой идиотской идеей.

И пока он наблюдал за Ваймсом, который отбивал атаку двух гномов, его настиг удар из темноты, который вышиб из него весь дух, и Мокрист повалился на спину. Он раскрыл глаза и заглянул в лицо безумию. Тому самому, особому безумию, отравленному фанатизмом. Такое безумие злорадствует, а это не лучшее поведение в сложившихся обстоятельствах. Граг замахнулся топором, но Мокрист, отреагировав чисто от ужаса, успел откатиться, и могучее лезвие вонзилось в крышу рядом, расколов древесину в щепки там, где только что была его голова. Граг поднял топор еще раз, и Мокрист успел подумать: «Ну вот, видимо, и все… Жизнь без риска не стоит того, чтобы жить… Может, следующая будет еще лучше…»

Но потом он заметил кое-что и улыбнулся. Въезд в туннель. И он подмигнул, как умел подмигивать только Мокрист фон Губвиг, и сказал:

— Прощай.

Посыпался дождь из искр, и Мокрист не сразу понял, что произошло. То есть, к сожалению, не произошло. Туннель оказался слишком высоким. Грага не укоротило, как представлялось Мокристу, и его топор скреб по крыше туннеля, оставляя за собой эффектный фонтан из искр и освещая всю сцену в достаточной мере, чтобы Мокрист смог прицелиться и нанести удар, отчаянно надеясь, что этот гном не окажется женщиной. Удача оказалась на его стороне, и, увы, не на стороне грага, которой уронил топор, схватился за мошонку и неуклюже свалился с вагона под поезд.

Вынырнув из туннеля, поезд резко затормозил. Мокрист поднялся на ноги, соскочил вниз и побежал по платформе, чтобы выяснить, что случилось с остальными. Он с облегчением обнаружил, что в сторожевом вагоне все остались более или менее целы, включая Из Сумерек Темноты и всю его братию, Фреда Колона, Шнобби Шноббса, Шельма Задранец, Детрита и Флюорита, который продолжал цепляться за последний вагон, удерживая половинки поезда вместе. Там же оказались несколько потрясенных механиков и машинистов, которые как раз пытались вздремнуть, когда началась схватка, но и они приняли в битве посильное участие.

Во время боя Мокрист не заметил Шнобби и Колона, но подумал, что он не удивится, если услышит о проявленном ими героизме, и вообще, какая жалость, что все остальные были слишком заняты и не видели их геройств. Но, оглядывая побитых грагов, разбросанных по поезду, Мокрист признал, что Шнобби и Колон, если загнать их в угол, тоже дерутся как львы — львы, владеющие коварным оружием улиц, где все шло в ход и всякий раз причиняло сопернику много боли. Колон, например, был мастером бить ниже пояса, и в кряхтении грагов Мокристу слышалась знаменитая колыбельная анк-морпоркских улиц.