Поддай пару

Поезд мчался по безбрежному простору. Огромные земли, и так мало городов, лишь кое-где разбросанные редкие поселения. Повсюду было столько свободного места, и Железная Ласточка пожирала его, как тигрица, атакуя горизонт, будто тот нанес ей личное оскорбление, и останавливаясь только тогда, когда поблизости были уголь и вода. Ни того ни другого никогда не бывало слишком много.

К середине дня горные цепи Убервальда стали ближе, воздух сделался холоднее, и бег Железной Ласточки превратился в уверенный подъем в направлении цели.

На обочине дороги иногда виднелись одинокие козопасы, и среди зевак, прибегающих посмотреть на новый механизм, было много женщин в сборчатых юбках с фартуками. В попутных городах люди встречали поезд с флагами и даже с оркестрами, и музыканты под восторженные крики зрителей, впервые увидевших Железную Ласточку, дудели и трубили вовсю. Поезд проезжал мимо них медленно и очень осторожно, чтобы не задавить мальчишек, которые неизменно увязывались за паровозом и догоняли его, словно пытаясь поймать мечту за хвост. От такого зрелища хотелось петь йодлем.

Тогда Мокрист заметил, что Дик начал заметно волноваться, и решил воспользоваться редким перерывом, который Дик проводил вне кабины машиниста, чтобы поговорить с ним наедине.

— Дик, Железная Ласточка — лучший паровоз из всех, что ты построил, верно?

Дик вытер руки о тряпку, которой было вытерто уже немало грязных рук, и ответил:

— Несомненно, так, господин Губвиг, мы все это знаем, но я не за Ласточку переживаю. Я за мост через расселину. Мы сделали все, что смогли, но нужно больше времени. Мост никак не выдержит веса поезда.

— Да, у тебя есть твоя логистика и понимание массы и силы и всех этих счетных дел, и они говорят тебе одно, — ответил Мокрист. — Но я скажу тебе вот что. Если мост до сих пор не укреплен, то, когда мы доберемся до него, я верю, что Железная Ласточка пролетит над расселиной, если мы с тобой будем в кабине машиниста. Можешь считать это ловкостью рук, да хоть фокусом, но мы полетим.

У инженера сделался такой вид, как будто ему только что предложили угадать, под каким наперстком пряталась горошина, и в глубине души он понимал, что горошина ни за что не окажется там, куда он укажет.

— Господин Губвиг, ты о волшебстве говоришь? Я ведь инженер. Мы с волшебством не в ладах.

Голос Мокриста струился как патока.

— А вот тут, господин Кекс, ты, кажется, ошибаешься. Ты веришь в солнечный свет, хотя не знаешь, откуда он берется. И раз мы об этом — ну, почти об этом — заговорили, ты никогда не задумывался, на чем стоит Черепаха?

Дик, загнанный в угол, ответил:

— Э, не, это ж совсем другое. Так мир устроен.

— Извини меня, конечно, но ты этого не знаешь. И все же ты спокойно ложишься спать по ночам с верой в то, что мир будет на своем месте, когда завтра ты проснешься.

Дик снова попытался ухватить суть разговора, все еще с видом человека, уверенного в том, что он выберет неправильный наперсток. Не стоило и сомневаться.

— Так мы все же говорим о волшебниках, господин Губвиг?

— О… магии, — поправил Мокрист. — Вся суть магии в том, что ты не знаешь, как это устроено. Твоя линейка — тоже волшебная палочка для большинства людей. И я знаю кое-какую магию. Вот я и спрашиваю, Дик, я хоть раз подводил тебя за время нашего сотрудничества у Гарри Короля?

— О нет, господин Губвиг, — сказал Дик почти оскорбленно. — Ты, как моя бабуля сказала бы, весь прямо шипишь и булькаешь.

Мокрист выхватил из воздуха пару пузырьков и стал ими жонглировать.

— Вот именно, Дик. Я верю тебе, когда ты говоришь, что цифры на линейке что-то для тебя значат. Взамен я прошу немного доверия и ко мне. Пожалуйста, отложи свою линейку. Это неподходящий инструмент для нашего задания. Я знаю одно… Это не совсем магия, но вещь не менее надежная… И когда мы доберемся до моста, тебе покажется, что мы летим прямо по воздуху.

Казалось, Дик вот-вот заплачет.

— Но почему ты не расскажешь мне сейчас?

— Я мог бы, — ответил Мокрист. — Но лорд Витинари меня прибьет.

— О! Этого никак нельзя допустить, господин Губвиг, — испугался Дик.

Мокрист приобнял его за плечи.

— Дик, ты можешь творить чудеса, но я предлагаю устроить всему миру спектакль, который еще долго не забудут.

— Погоди, господин Губвиг. Я же простой инженер.

— Не простой инженер, Дик. Ты Инженер.

И Дик попытался свыкнуться с этой мыслью, а потом боязливо улыбнулся и спросил:

— Но как? Времени так мало, и рабочих рук тоже. Гарри Король бросил на это все силы из города и с равнин, и я даже не знаю, откуда еще взять подмогу.

— Придется брать пример с Железной Ласточки, — ответил Мокрист. — Я свистну.

Дик нервно рассмеялся:

— Э, господин Губвиг, а ты остер!

— Вот и хорошо, — сказал Мокрист с уверенностью, которой не чувствовал. — К закату все должно быть готово.

В этот самый момент Железная Ласточка выпустила немного пара, и Мокрист задумался, хорошее это было предзнаменование или не очень, но в любом случае это казалось предзнаменованием, и ему этого было достаточно.