Под цикадным деревом

Лара умница, рано приучила Анжелу к книгам. Умница и счастливица: ей повезло, не у всех такие беспроблемные дети. Мы с ней хорошо это знали.

В конце стеллажа я встретилась с Ларой. Ее большие карие глаза были настолько темными, что казались черными.

— Признавайся: любимая книга на итальянском языке? — спросила она.

В последние дни мы часто играли в угадайку, пытаясь нащупать вкусы друг друга. Все началось со страхов — Лара тоже терпеть не может яйца. Нас ждала череда удивительных совпадений. Удивительных в том числе потому, что ничего сверхъестественного в них не было. Да, в некоторых вещах мы не сходились во мнении, например насчет татуировок — я их не делаю просто потому, что ненавижу свое тело и не вижу смысла украшать его. В остальном же наши предпочтения оказались почти одинаковыми. Та же страсть к винтажной одежде, к фильмам о Второй мировой войне, к античным писателям. У нас даже аллергия на одно и то же: у обеих отекает язык от дыни, а когда приходится взаимодействовать с внешним миром, скручивает живот.

Только, в отличие от меня, все эти годы Роберто вынуждал ее выходить на улицу и постоянно что-то делать. В результате она стала работать в баре и зажила нормальной жизнью, если так можно сказать.

— Хорошо. Любимая итальянская книга. Одна минута, чтобы найти ее.

Мы перешли в раздел с художественной литературой и обе посмотрели на разделитель с буквой К.

— Весь Кальвино? — спросила она секунду спустя.

— Весь Кальвино, — подтвердила я, — или почти весь. Должна признаться: не хватает «Тропы паучьих гнезд».

Лара с потрясенным видом взъерошила волосы. Я рассмеялась.

— Знаю. Я заглажу свою вину.

— Тебе понравится. И эта тоже, сразу после…

Она доходит до буквы «Ф», ищет что-то.

— Жаль, ее нет.

— Что ты хотела мне посоветовать?

Лара отвлеклась на Анжелу, которая дослушала историю про Пиноккио и вышла из комнаты для детей. Она взяла ее на руки и поправила завернувшийся подол платьица.

— Книгу, которую мне дал учитель литературы на последнем курсе. Он был сильным, общительным, прислушивался к нам. Много всего знал о книгах и любил их обсуждать. Жаль, что я попала к нему только на пятом курсе.

— Хороший преподаватель может изменить жизнь студента. Плохой все испортит.

— Согласна.

— А что за книга?

— «Личные обстоятельства» Беппе Фенольо. История двух друзей, Милтона и Джорджо, живущих в эпоху Сопротивления.

— Ни слова больше! Хватит. Я собиралась прочитать ее.

Лара улыбнулась и протянула мне сумку Анжелы.

— Хорошо. Интересно, понравится ли тебе Фульвия или ты ее возненавидишь? Хорошо, хорошо, молчу!

Лара дежурила в баре. Я зашла перекусить, Анжела забралась ко мне на колени, и я угостила ее кусочком тоста, спросив разрешения у ее мамы.

На улице стало жарче, с утра сгустились тучи, не пропускающие ни ветерка. Перестанут ли цикады тянуть свою песню? Не думаю, скорее наоборот. Теперь я считала их друзьями, потому что они первые здесь, в Карриоле, приветствовали меня стрекотанием.

Слегка покачиваясь, ко мне подошел Роберто. Он солидный мужчина, всегда обувается в старомодные туфли, а не молодежные кроссовки, как другие синьоры шестидесяти лет.

Ему не помешала бы пара кроссовок от «Адидас». Предложу Ларе подарить их ему на Рождество. Роберто разобьет не одно сердце, если обуется в них.

— Ну, как дела, синьорины? — спросил он, погладив прекрасные локоны на маленькой голове своей внучки.

— Холосо, — ответила Анжела. Она вся обсыпалась крошками.

— Изумительно. Все в порядке? — настаивал Роберто, глядя на меня из-за блестящих очков, которые увеличивали глаза и превращали его лицо в ритуальную маску, но скорее нежную, чем пугающую.

Я положила свой обед на тарелку и ответила ему таким же взглядом. На него легко смотреть.

— Отлично. Почему вы спрашиваете?

— Лара сказала мне, что ты кое-кого ищешь. Каких-то родственников.

— Для семейного древа.

Роберто сел напротив меня, спиной к стойке. У нее стояло несколько человек, подходило время аперитива[16].

— Но когда ты зашла со своей подругой, ты сказала, что учишься.

Паника от вскрывшейся лжи прокатилась по груди, скользнула и исчезла в вырезе рубашки. Она у меня восемьдесят девятого года, точно ее испорчу.

— В каком-то смысле я действительно приехала набраться знаний. Я пытаюсь найти членов своей семьи.

Роберто барабанил пальцами по железной салфетнице.

— Хм. Поэтому ты недавно ходила в офис к Луке?

— Ага.

— Узнала что-нибудь?

— Нет, не совсем.

— Не нашла ни документов, ни родственников?

Ох, да что ему нужно? Он загнал меня в тупик, и я начала рассказывать подробности тому, кто не имел никакого отношения к моим поискам.

— К сожалению, у них хранились только документы, которые у меня уже есть.

— Если у тебя уже были документы, почему ты не занялась семейным древом дома, а поехала сюда?

В его странных нападках я узнала черты Лары. Я понятия не имела, как отвечать ему.

— Послушай, Чечилия, ты мне нравишься. Ты непохожа на своих сверстниц, которые шатаются по барам, занимаются бог весть чем и даже не говорят спасибо, когда я их обслуживаю. Но ты не понимаешь одного…