Под цикадным деревом

— Он родится сегодня, — прошептала Роза. — Женщины, у которых срок подходит в первой половине февраля, часто рожают одиннадцатого числа, в день Лурдской Богоматери.

— Ты мне говорила, — Нери порылся в рваных карманах и вручил Эвтерпе белый атласный мешочек. — Я выгравировал на ней Лоренцо. Вы же выбрали это имя, правильно? Она из золота, продайте, если станет совсем невмоготу. А теперь слушайте, времени мало.

Новость об обмене дошла так: мать одного из членов отряда, Нуччио, была хорошей приятельницей управляющей зимней виллы, многоквартирного дома на окраине Брешии, где высокопоставленные фашисты проводили зимние месяцы. Говорили, что они охотятся на кабана. На самом деле они охотились на партизан.

После высадки в Нормандии многие высокопоставленные чиновники и их семьи спешно покинули Италию. Среди них была одна молодая семейная пара. Супруги числились на хорошем счету у партии из-за крупного состояния жены, на редкость уродливой римлянки, и стремления ее мужа сделать карьеру в районе Карриоле.

Управляющая выполняла на зимней вилле работу по дому. Она казалась безголосой тенью, но ухо держала востро и подслушивала разговоры мужчин в курительной комнате. Та семейная пара не могла зачать ребенка; мелкий местный промышленник Джанни Флавиани был готов отдать своего шестого внука в обмен на финансовую помощь от супружеской пары.

— Шестой ребенок, ради бога! — услышала управляющая от одного из офицеров, который часто присутствовал на роскошных обедах, устраиваемых в резиденции. — Эти крестьяне плодятся как кролики. С другой стороны, этого мы от них и хотели.

Мужчины засмеялись, выпили и продолжили обсуждать подробности обмена.

Будущий отец, казалось, гордился планом, говорил об обмене почти как о хорошо продуманной военной операции. Больше всего его волновала жена, которая чувствовала себя никчемной без детей.

— Как Флавиани уговорит своего сына отдать ребенка? — наконец спросил какой-то генерал. — Не скажу, что меня удивил сам факт: крестьяне и ногу готовы отдать за еду.

Ему ответили, что сын Флавиани не женат на девушке, от которой у него пять дочерей, так как на момент рождения первенца оба родителя были несовершеннолетними. Джанни Флавиани не обрадовало, что его сын спутался с девушкой из семьи чистильщиков обуви, к тому же до брака! Он не дал им согласия на свадьбу. Доведенные до отчаяния, молодые хотели венчаться после совершеннолетия, но грянула война, фабрика по производству пасты обанкротилась. Флавиани не знал, куда и податься, чего уж говорить о позорном браке!

Обстоятельства изменились несколько месяцев назад, когда владелец фабрики по производству пасты и генерал встретились для переговоров и заключили соглашение: Флавиани отдаст ему новорожденного в обмен на оговоренную сумму, которой хватит на восстановление производства на фабрике и на свадьбу сына.

Невестка Флавиани, по их словам, была очень набожной и хотела поскорее вступить в брак. Так ее и убедили отдать своего шестого ребенка семье Поллини и никогда больше не вспоминать о нем.

Чета Поллини надеялась на рождение мальчика: до сих пор у несчастной крестьянки рождались только девочки.

— Вот увидишь, на этот раз получится славный бычок! — воскликнул один из солдат. Все громко засмеялись. Поллини успокоил мужчин. Ко всему прочему, у дочерей Флавиани и их матери были светло-карие глаза и русые волосы, прямо как у его жены. Малыш легко сойдет за родного сына Поллини, документы уже подготовили.

— А как вы его назовете?

В этот момент смотрительница испугалась и сбежала, потому что услышала женский смех на лестнице, ведущей в комнаты. Она сделала вид, что подметает коридор. Все услышанное она передала матери партизана Нуччио, которая пересказала информацию своему сыну: в этом районе Брешии все были знакомы друг с другом и знали, что Эвтерпа работает посыльной. Если оставался шанс спасти ребенка от рук чернорубашечника, весь район был готов помочь.

Нуччо, зная об отношениях Нери с семьей Флавиани, сообщил ему об услышанном.

— Кто эти люди? — спросила Эвтерпа.

— Я не знаю. Смотрительница не сказала. Есть у меня мысль… Она наверняка боится. Если вскроется, что кто-то обо всем прознал, она первой попадет под расправу. Сейчас в доме работает она одна.

— Скажи, что же мне делать? — спросила Эвтерпа сдавленным голосом. Она была шокирована, но понимала, что нужно мыслить здраво. Она привыкла быстро мириться с плохими вестями и сразу же начинала думать, как решить проблему.

В ту февральскую ночь, медленно, но неумолимо перетекающую в рассвет, безразличную к тому, что ребятам требовалось время, проблема волновала Эвтерпу больше, чем когда-либо.

— Он придет за ребенком, если родится мальчик, и сделает это, как только ему сообщат о его рождении.

Эвтерпа и Роза слушали Нери, замерев в полумраке.

— Твой дедушка Джанни тоже должен присутствовать, чтобы засвидетельствовать рождение мальчика. И получить деньги. Этот человек не допустит, чтобы оплата прошла по каким-то бумагам: он потребует наличные. Когда родится твой брат, тебе придется немедленно послать кого-то за мной, поняла?