Под цикадным деревом

— Что обычно происходило, когда заглядывал Нери? — робко спросила я, стараясь не вспугнуть непростое воспоминание, в которое они погрузились.

— Происходило вот что: Эвтерпа срывалась из дома и убегала, — ответила за всех тетя Талия. — Приказ есть приказ, этим все сказано. Она очень хочет помочь тем мальчикам…

— Каким мальчикам?

Тетушки, похоже, не собирались отвечать. Они продолжили переглядываться.

— Почему ты спрашиваешь? — настороженно спросила тетя Талия.

— Потому что… я родственница Нери и хочу отыскать его.

— А, ты его не найдешь. Он сбежал в Бельгию, — прошептала тетя Мельпомена. Еще один скачок во времени. Минуту назад Нери сидел с тетей Эвтерпой в курятнике.

— А чем он занимался в курятнике до побега?

— Пересказывал Эвти последние депеши и военные приказы, чтобы она передала их другой группе, — прошептала Талия.

Внезапно до меня дошло. Тетя Эвтерпа была посыльной. Она передавала сообщения партизанам. Я потерла руки, покрывшиеся мурашками.

— Хорошо. А кто такой Нери, какая у него фамилия?

Тетя Терпсихора задержала на мне взгляд. Возможно, она единственная заметила, что я только-только представилась родственницей Нери и тут же стала выспрашивать его фамилию. Но все же она решила ответить:

— Нери Фантони. Он лучший друг Эвтерпы.

— И Розы, — добавила Талия.

Роза?.. Слишком много информации, слишком много всего сразу…

— Тетушки, кто такая Роза?

Талия фыркнула, расправила одеяло и указала на прикроватную тумбочку.

— Открой-ка. Там внутри лежит кой-что, — скомандовала она на диалекте.

Мельпомена и Терпсихора вернулись к своим заботам. С тех пор как они заболели, тетушки вечно кажутся занятыми каким-то чрезвычайно важным делом: роются в карманах, постоянно что-то бормочут под нос, а потом оказывается, что они проглотили кучу пуговиц, искусно снятых с одежды, и приходится засовывать два пальца им в горло, чтобы они не подавились.

Я открыла прикроватную тумбочку, остро чувствуя, что оказалась перед еще одним «яйцом», еще одной капсулой времени.

Я знать не знала, что Талия хранила подобные вещицы.

— Возьми цепочки, — велела она.

Пять цепочек лежали в атласном мешочке, который, наверное, когда-то был белым. Теперь я держала в руках мешочек кремового цвета.

Я разложила цепочки на кровати, и тетушки уставились на них.

— Вот моя, — сказала Терпсихора, показав кривоватым пальцем на самую блестящую. Я подняла подвеску, на которой действительно было выгравировано ее имя и дата рождения.

Тетушки Талия и Мельпомена узнали свои цепочки.

— Кто вам их подарил?

— Нери. У него деньжата водились. Он был богатым. Говорил, что без именных кулонов нельзя, потому что, если ты потеряешься, как тебя узнают и вернут в семью?

На мгновение мне показалось, что на двух других подвесках я увижу имена мамы и тети Эвтерпы, но такого не могло быть: свою мама носит и по сей день, я видела ее совсем недавно. А Эвтерпа свою цепочку положила в обувную коробку.

Я не решилась прочесть имена, выгравированные на двух последних кулонах.

— Чьи они, тетушки?

Талия ответила за всех.

— Разве не видишь? Эта Розы, Нери подарил ее, потому что они как брат с сестрой. Жаль, что Розе не позволено было ее оставить: когда становишься монахиней, нужно отказаться от всех мирских благ…

Роза, монахиня, мать-настоятельница. Роза, лучшая подруга Эвтерпы и Нери. Девушка с фотографии. Вот почему она закричала, увидев меня. Мне нужно сейчас же к ней вернуться.

— А эта… — тетя Талия взяла последнюю цепочку и ласково погладила ее. — Эта принадлежит нашему Лоренцо.

Я скатилась по лестнице, словно волна мыслей подгоняла меня и придавала скорости.

Тетушки рассказали, что Нери заказал цепочку с подвеской для их младшего брата, но в ночь, когда они ужинали фриттатой, в ночь, когда родился Лоренцо, Нери не успел увидеть малыша, которого отчасти считал и своим младшим братом. Он не увидел младенца, потому что его забрали.

— Пришел высокий мужчина… С сальными глазами… не знаю, как объяснить, просто с сальными… — Талия чуть не плакала. — Я видела его. Я ведь побежала за Анной, повитухой, но мама успела родить до того, как мы вернулись домой…

Повитуха Анна, должно быть, та самая акушерка. Как же звали женщину в тех документах, которые мы с Эммануэлем нашли в архивах полицейского участка? Анна Мартини.

— Кто это был? Тот высокий мужчина, Талия?

— Он был одним из чернорубашечников[14]. Большая шишка. Сказал, что с ребенком все в порядке, и они договорились, что завтра он заберет его…

— Кто договорился? В комнате был кто-то еще?

Талия разрыдалась и не отвечала.

— Да, дедушка Джанни, — вмешалась Мельпомена. — Я привела домой Нери. Мы шли очень долго, приходилось красться с осторожностью. Нери даже не мог переодеться, брюки и ружье испачкал грязью, а когда мы увидели Дженио, чуть в штаны не наделали от страха…

— Как ты его назвала? Ты знала его?

— Да, Дженио был другом дедушки Джанни.

Теперь даже у Терпсихоры на глаза навернулись слезы. Но она взяла себя в руки и продолжила рассказ, произнеся слова, от которых у меня кровь в жилах застыла.

— Мама не хотела отдавать ему ребенка. Он был нашим крохой.