Под цикадным деревом

Мы поднялись на второй этаж, опасаясь, что ветхие ступени провалятся. Казалось, мы оскверняем древний дом своими кроссовками. Мы с Джадой вместе толкнули крышку люка, и она с грохотом упала на полированный плиточный пол. Забравшись на чердак, я поняла, что именно здесь тетя и жила, в маленькой комнате с покатым потолком. Я обвела взглядом кровать, кухоньку, разбросанные повсюду стопки книг, вешалку — точь-в-точь как у меня дома, — на которой я развешивала куртки. Несколько полок пустовало, обувь Эвтерпы была аккуратно расставлена в коробках вдоль стены рядом с люком. Над идеально заправленной кроватью чердачное оконце, еще одно низенькое окно было занавешено белоснежными шторами. В крошечную ванную комнату, отгороженную гипсокартонными стенами, умудрились втиснуть все необходимое, даже стиральную машину, на которой тетя разложила расчески, свежевыстиранные полотенца, красную помаду и телесного цвета лак для ногтей.

Тетя не оставляла ни пылинки внизу; столь же осмотрительно и рачительно она следила за комнатой, в которой жила. Как она сумела убедить рабочих провести электричество и поставить сантехнику в таком ветхом доме? А как она каждый день лазила на чердак и закрывала люк? Для этого нужно столько сил…

И снова я поймала себя на мысли, насколько отличаюсь от них, от женщин своей семьи. Я никогда в жизни не держала в руках тряпку, никогда бы не взвалила на себя такую ответственность — ремонтировать ветхий дом и жить в нем. Но это был их дом.

Вслед за Джадой я поставила чемодан на пол.

— Думаю, мы можем пожить здесь некоторое время, правда?

Я открыла кран. Вода не текла. Прощай, родное журчание. Тетя что, забыла оплатить последний счет?

— Купим абонемент в бассейн, пока воду не включат, — Джада хорошо меня знала и попыталась приободрить. — А на ужин сегодня поедим пиццу!

Доставщик пиццы постучал в тяжелую деревянную дверь в тот момент, когда у меня зазвонил мобильник. «Мама».

— Обживаетесь там?

— Привет, мам. Да, можно и так сказать. Сейчас поужинаем и будем ложиться спать.

— Я говорила, что вам нужно взять с собой матрасы.

— У нас надувные. Как там тетушки?

Я слышала, как Талия что-то кричала, похоже, она хотела поговорить со мной, но мама приструнила ее на диалекте.

— Сядь! А то немцы придут!

— Мама, не пугай ее немцами, ну правда!

— Извини. Если я ее не припугну, она не даст мне ни секунды покоя.

Не думаю, что мама сочла мою затею сорваться в Брешию хорошей. Она бы предпочла, чтобы я сначала закончила писать диссертацию… Или еще что-нибудь в этом духе.

— Ты справляешься с магазином?

— Заглядываю туда время от времени. Я беру меньше заказов и сократила рабочие часы.

— От истории с Лоренцо слишком много проблем…

— Ты правильно сделала, что поехала, Чечилия. Возможно, ты бы здесь справилась лучше меня, но… я с тобой.

Я улыбнулась.

— Не совсем так.

— Ты знаешь, что у меня не очень хорошо получается поддерживать на словах. Я смущаюсь, и толку от меня никакого.

«А еще скрываешь проблемы или веришь, что справишься с ними». Я промолчала. Джада вернулась и поставила коробки с пиццей на крошечный обеденный стол тетушки.

— Ну ладно. Не буду отвлекать от ужина. Держи меня в курсе.

— Ты тоже. Я в мгновение ока вернусь, если понадоблюсь вам.

— Не переживай. Спокойной ночи, милая. Передавай привет Джаде.

— Да. Спокойной ночи. А, мама… Кай приедет в четверг.

— Я знаю. К несчастью.

— Будь с ним вежливой. И, мама… как пожелать спокойной ночи по-гавайски?

— Buenas noches[8].

— Мама!

Она повесила трубку.

— Мама передает тебе привет, — сказала я Джаде, аккуратно разделяя разрезанную на кусочки «маргариту». Джада жевала третий кусок.

— Grascie[9].

— Завтра нужно будет сходить в магазин.

— Я со всем разберусь. Ты иди в районную администрацию, а я заскочу в новый торговый центр, который мы заметили из поезда, и куплю продуктов на неделю.

Мы закончили ужинать и надули матрасы. Никто не пожелал спать на кровати Эвтерпы. Взявшись за зубные щетки, мы обнаружили, что привезли с собой только упаковку газированной воды. Пришлось полоскать рот газировкой.

Наконец Джада уснула, и я смогла немного побыть одна. Стараясь не шуметь, я встала с матраса и отправилась на кухню. Мне бы хотелось сдержаться, но не вышло: я успокаиваюсь, когда пересчитываю предметы, поэтому в голову пришла мысль, что можно составить опись вещей, которые тетя Эвтерпа хранила на чердаке. Предметы обихода семидесятипятилетней синьоры обладали удивительным очарованием, и на миг я задалась вопросом, что найдут среди моих вещей лет сто спустя и что подумают о девушке, которая одевалась в старье, хранила незаконченные списки и коллекцию странных маленьких пластинок, музыкальных дисков с этнической музыкой, умолкшей до скончания веков.