Под стягом победным

There was something comic about seeing Brown, with the proverbial adaptability of the British seaman, aping what he thought should be the manners of the gentleman's gentleman, and sitting there as if butter would not melt in his mouth.	Занятно было наблюдать Брауна, как он с вошедшей в пословицу способностью британского моряка "хошь што суметь", корчит из себя барского слугу, каким его представляет, и сидит себе, ну только венчика над головой не хватает.
The coach lurched again, quickening its pace and the horses broke from a walk into a trot.	Карету снова тряхнуло, лошади перешли с шага на рысь.
They must be at the top of the long hill now, with a long descent before them, which would bring them back to the seashore somewhere near Llanza, where he had stormed the battery under protection of the tricolour flag.	Наверно, подъем они преодолели, дальше пойдет спуск, который выведет их на побережье к Льянце, к той самой батарее, которую он штурмовал под трехцветным французским флагом.
It was an exploit he had been proud of - still was, for that matter.	Он всегда гордился этим подвигом, да, кстати, и последние события его не переубедили.
He had never dreamed for one moment that it would lead him to Paris and a firing party.	Чего он не думал, так это что история с флагом приведет его к расстрелу в Париже.
Through the window on Bush's side he could see the rounded brown slopes of the Pyrenees soaring upwards; on the other side, as the coach swung sickeningly round a bend, he caught a glimpse of the sea far below, sparkling in the rays of the afternoon sun.	Со стороны Буша за окном уходили ввысь Пиренейские горы, в другое окно, когда карета поворачивала, Хорнблауэр различил море далеко внизу. Море искрилось в лучах вечернего солнца.
He craned his neck to look at it, the sea which had played him so many scurvy tricks and which he loved.	Изгибая шею, Хорнблауэр смотрел на стихию, которая так часто подло шутила с ним и которую он любил.
He thought, with a little catch in his throat, that this would be the last day on which he would ever see it.	При мысли, что он видит море в последний раз, к горлу подступил комок.
Tonight they would cross the frontier; to-morrow they would plunge into France, and in ten days, a fortnight, he would be rotting in his grave at Vincennes.	Сегодня ночью они пересекут границу, завтра будут во Франции, через неделю-две его закопают во дворе Венсенского замка.
It would be hard to leave this life, even with all its doubts and uncertainties, to lose the sea with its whims and its treacheries, Maria and the child, Lady Barbara -	Жаль расставаться с жизнью, со всеми ее сомнениями и тревогами, с Марией и ребенком, с леди Барбарой...
Those were white cottages drifting past the windows, and on the side towards the sea, perched on the grassy cliff, was the battery of Llanza.	За окном мелькали белые домики; со стороны моря, на зеленом обрыве взгляду предстала батарея. Это Льянца.
He could see a sentry dressed in blue and white; stooping and looking upwards he could see the French flag at the top of the flagstaff - Bush, here, had hauled it down not so many weeks ago.	Хорнблауэр видел часового в синем с белым мундире, а пригнувшись и подняв глаза вверх, разглядел французский флаг над батареей -несколько недель назад Буш спустил этот самый флаг.
He heard the coachman's whip crack and the horses quickened their pace; it was still eight miles or so to the frontier and Caillard must be anxious to cross before dark.	Кучер щелкнул бичом, лошади побежали быстрее - до границы миль восемь, и Кайяр торопится пересечь ее засветло.