Под стягом победным

Hornblower would have liked to have looked out of the windows at the houses of Rosas village going by -after three weeks' captivity the change of scene allured him - but first he had to attend to his wounded lieutenant.	Хорнблауэру хотелось поглядеть в окно на домики Росаса - после трех недель заточения все новое его подстегивало - но прежде следовало позаботиться о раненом лейтенанте.
"How is it going, Bush?" he asked, bending over him.	- Как вам, мистер Буш? - спросил он, нагибаясь к носилкам.
"Very well, thank you, sir," said Bush.	- Очень хорошо, спасибо, сэр, - сказал Буш.
There was sunlight streaming in through the coach windows now, and here a succession of tall trees by the roadside threw flickering shadows over Bush's face.	Солнечный свет лился в окна кареты, кружевная тень придорожных деревьев скользила по лицу раненого.
Fever and loss of blood had made Bush's face less craggy and gnarled, drawing the flesh tight over the bones so that he looked unnaturally younger, and he was pale instead of being the mahogany brown to which Hornblower was accustomed.	От лихорадки и потери крови кожа у Буша разгладилась, обтянула скулы, так что он казался удивительным образом помолодевшим. Хорнблауэру странно было видеть бледным обычно загорелого дочерна лейтенанта.
Hornblower thought he saw a twinge of pain cross Bush's expression as the coach lurched on the abominable road.	Когда карета прыгала на ухабах, по лицу Буша пробегала чуть заметная гримаса боли.
"Is there anything I can do?" he asked, trying hard to keep the helplessness out of his voice.	- - Могу я что-нибудь для вас сделать? - спросил Хорнблауэр, стараясь не выдать голосом своей беспомощности.
"Nothing, thank you, sir," whispered Bush.	- Ничего, спасибо, сэр, - прошептал Буш.
"Try and sleep," said Hornblower.	- Попытайтесь уснуть, - сказал Хорнблауэр.
Bush's hand which lay outside the blanket twitched and stirred and moved towards him; he took it and he felt a gentle pressure.	Рука, лежащая на одеяле, неуверенно потянулась к Хорнблауэру, тот взял ее и ощутил легкое пожатие.
For a few brief seconds Bush's hand stroked his feebly, caressing it as though it was a woman's.	Какую-то секунду Буш гладил его руку, слабо, нежно, как женскую.
There was a glimmer of a smile on Bush's drawn face with its closed eyes.	Глаза у Буша были закрыты, изможденное лицо светилось слабой улыбкой.
During all the years they had served together it was the first sign of affection either had shown for the other.	Они столько прослужили вместе, и лишь сейчас позволили себе хоть как-то обнаружить взаимную приязнь.
Bush's head turned on the pillow, and he lay quite still, while Hornblower sat not daring to move for fear of disturbing him.	Буш повернулся щекой к подушке и затих. Хорнблауэр не решался двигаться, чтоб его не побеспокоить.
The coach had slowed to a walk - it must be breasting the long climb which carried the road across the roots of the peninsula of Cape Creux.	Карета ехала медленно - наверно, преодолевала долгий подъем на хребет, слагающий мыс Креус.
Yet even at that speed the coach lurched and rolled horribly; the surface of the road must be utterly uncared for.	Однако и при таком черепашьем шаге она трясла и моталась немилосердно: дорога, надо думать, пребывала в полнейшем небрежении.