Под стягом победным

That good old trick of bowing the head and pretending to butt Richard in the stomach had its never-failing success.	Добрый старый прием - наклонить голову и притвориться, будто сейчас укусит Ричарда в живот - не подвел и на этот раз.
Richard gurgled and waved his arms in ecstasy.	Ричард самозабвенно булькал и махал ручонками.
"What a joke!" said Hornblower.	- Как нам смешно! - говорил Хорнблауэр.
"Oh, what a joke!"	- Ой, как нам смешно!
Suddenly remembering, he looked round at Lady Barbara.	Он вдруг вспомнил про леди Барбару.
She had eyes only for the baby, her serenity strangely exalted, her smile tender.	Она смотрела на ребенка просветленно и улыбалась.
He thought then that she was moved by her love for the child.	Он подумал, что она любит Ричарда и растрогана.
Richard noticed her too.	Ричард тоже ее заметил.
"Goo!" he said, with a jab of an arm in her direction.	-Гу! - сказал он, показывая на нее.
She came nearer, and Richard reached over his father's shoulder to touch her face.	Она подошла. Ричард, вывернувшись, через плечо отца потрогал ее лицо.
"He's a fine baby," said Hornblower.	- Чудный малыш, - сказал Хорнблауэр.
"O' course he's a fine babby," said the wet nurse, reaching for him.	- Конечно, чудный, - вмешалась кормилица, забирая у него ребенка.
She took it for granted that godlike fathers in glittering uniforms would only condescend to notice their children for ten seconds consecutively, and would need to be instantly relieved of them at the end of that time.	Она привыкла, что богоподобные отцы в сверкающих мундирах снисходят до своих детей не больше чем на десять секунд кряду, а затем их надлежит спешно избавить от этой обузы.
"He's a saucy one," said the wet nurse, the baby back in her arms.	- И пухленький какой, - добавила кормилица, заполучив ребенка обратно.
He wriggled there, those big brown eyes of his looking from Hornblower to Barbara.	Он брыкался и переводил карие глазки с Хорнблауэра на леди Барбару.
"Say 'bye bye'," said the nurse.	- Скажи "пока".
She held up his wrist and waved his fat fist at them.	- Кормилица взяла пухленькую ручонку в свою и помахала. -
"Bye bye."	"Пока".
"Do you think he's like you?" asked Barbara, as the door closed behind the nurse and baby.	- Не правда ли, он на вас похож? - спросила Барбара, когда дверь за кормилицей затворилась.
"Well -" said Hornblower, with a doubtful grin.	- Ну... - с сомнением улыбнулся Хорнблауэр.
He had been happy during those few seconds with the baby, happier than he had been for a long long time.	Он был счастлив несколько секунд с ребенком, так счастлив, как не был уже долгое, долгое время.
The morning up to now had been one of black despondency for him.	До сей минуты утро было одним сплошным отчаянием.
He had told himself that he had everything heart could desire, and some inner man within him had replied that he wanted none of it.	Он получил все, чего желал. Он напоминал себе об этом, а кто-то изнутри отвечал, что не желает ничего.