Под стягом победным

"The Admiral!"	- Адмирала!
Hornblower reeled a little as he stood, as though he had been struck.	- Хорнблауэр пошатнулся, словно его ударили.
"Admiral Leighton, d'you mean?"	- Адмирала Лейтона?
"Admiral Leighton, sir."	- Адмирала Лейтона, сэр.
"Was - was he badly hurt?"	- Его... его сильно ранило?
"I dunno, sir.	- Не знаю, сэр.
I didn't see it meself, o' course, sir, seein' as how I was on the main deck at the time.	Сам не видел, сэр, я был на главной палубе, вестимо.
Sailmaker's mate, he told me, sir, that the Admiral had been hit by a splinter.	Помощник парусного мастера, значит, сказал мне, сэр, мол, адмирала ранило куском дерева.
Cooper's mate told him, sir, what helped to carry him below."	А ему сказал помощник купора, сэр, он помогал нести адмирала вниз.
Hornblower could say no more for the present. He could only stare at the kindly stupid face of the sailor before him.	Хорнблауэр на время потерял дар речи и только смотрел на добродушное туповатое лицо моряка.
Yet even in that moment he could take note of the fact that the sailor was not in the least moved by the wounding of his Admiral.	Однако даже сейчас он отметил про себя, что моряк нимало не огорчен происшедшим.
Nelson's death had put the whole fleet into mourning, and he knew of half a dozen other flag officers whose death or whose wounding would have brought tears into the eyes of the men serving under him.	Гибель Нельсона оплакивал весь флот, и есть десятки других адмиралов, о чьей смерти или ранении подчиненные рассказывали бы со слезами.
If it had been one of those, the man would have told of the accident to him before mentioning his own misadventures.	Будь Лейтон одним из них, моряк сообщил бы о его ранении прежде, чем расписывать собственные злоключения.
Hornblower had known before that Leighton was not beloved by his officers, and here was a clear proof that he was not beloved by his men either.	Хорнблауэр и прежде знал, что Лейтона недолюбливают офицеры, теперь увидел, что и матросы не питают к нему приязни.
But perhaps Barbara had loved him.	Однако, может быть леди Барбара его любит.
She had at least married him.	По крайней мере, она вышла за него замуж.
Hornblower forced himself to speak, to bear himself naturally.	Хорнблауэр, стараясь говорить естественно, выдавил:
"That will do," he said, curtly, and then looked round to catch his coxswain's eye.	- Ясно. - Потом огляделся, ища глазами старшину своей гички.
"Anything to report, Brown?"	- Что-нибудь новое, Браун?
"No, sir.	- Ничего.
All well, sir."	Все в порядке, сэр.
Hornblower rapped on the door behind him to be let out of prison, to be conducted by his guard back to his room again, where he could walk up and down, three steps each way, his brain seething like a pot on a fire.	Хорнблауэр постучал, чтоб его выпустили и проводили обратно в комнату, где можно будет походить от стены до стены, три шага туда, три шага обратно. Голова раскалывалась, как в огне.