Под солнцем Севера

Таких озерков тут немало, и каждый раз они привлекают своей тишиной и таинственностью. Осторожно подойдешь к зеленой заросли с притаившимися в ней водяными сосенками… Вот из заводи, как в сказке выплывают розовые чайки — словно неожиданно раскрылись изумительные венчики необыкновенных цветов. Эти редчайшие птицы облюбовали на нашей планете самые отдаленные, труднодоступные места, где им никто не помешает гнездиться. Мало кому из людей удавалось их увидеть.

Розовая чайка

Есенин писал: «Я хочу быть тихим и строгим, я молчанью у звезд учусь…»

Когда ночи превратились в день и ни единой звезды на небе не увидишь, молчанию учат арктические» озера.

Ненова, и снова тянет к «окнам» в живой ограде высокой древней арктофилы, растущей в содружестве с побледневшими, почти белыми цветками лютиков. Сияет вода, и любуются своим отражением в ней травы и цветы. Хочется остаться здесь, чтобы еще поглядеть и помолчать.

Обитатели этих прибрежий озер и местной болотистой тундры могли бы о многом поведать. Сама арктофила — оригинальная достопримечательность тундры. Это — памятник ледникового времени, останец давно минувших эпох. Но особенности арктофилы остались такими же, как и десять-двенадцать тысяч лет назад. По-видимому, ее заросли когда-то обрамляли берега ледниковых озер так же, как и в настоящее время. К тому же она, как местный обитатель, имеет весьма ограниченный район распространения и относится к эндемикам. Ее привлекает арктическая тундра, и никакими прелестями юга она не соблазняется.

А солнце светит и светит. Тундра как бы утопает в его лучах. Как зачарованный глядишь на щедро озаренную светом равнину, переводишь взгляд вдаль, где голубой шатер неба сливается с сушей. На долгие годы запоминаются такие озаренные солнцем тундровые просторы.

Наконец мы подошли к морю. Всякий поймет охватившую нас радость: перед нами раскинулись необозримые водные пространства.

В предшествующие дни волну выбросили на песок крупные водоросли. Эти ламинарии (по-чукотски — миргопель) иногда провяливают, а зимой едят с нерпичьим жиром.

К побережью подступали арктические приморские луга. Расположились они не сплошной полосой, а отдельными-то крупными, то мелкими островками. В своем развитии они тесно связаны с увлажнением морской водой. Правда, высота прилива в Восточно-Сибирском море невелика, и разрушающее воздействие прибоя ограничивается неширокой, в несколько десятков метров, полосой.

Молодые галечниково-песчаные наносы (аллювий) часто передвигаются, особенно во время штормов, и не могут служить прочной основой для нормального развития растительности. К тому же аллювий нередко выдерживает напор ледяных глыб, прижимаемых к берегу сильными северными ветрами.

В таких неблагоприятных условиях коротают свои дни растения приморских лугов. Отдельные виды вынуждены закрепляться между галькой на песчано-иловатом мелкоземе и жить в одиночку, без связи друг с другом. Несмотря на арктические невзгоды, эти травы теперь цвели, готовые в любой момент выдержать набег волн или наступление ледяных пришельцев с океана.

На узкой полоске галечника поселились одиночки бутерлаковидной аммодении. Она раскинула вширь стебли с утолщенными островатыми листьями. Стебли эти, нередко поднимаемые штормовой волной, теперь лежали на мокром песке, приютив в своих развилинах и в пазухах листьев оплодотворенные цветки, готовые уронить белые венчики. Невдалеке от аммодении коротала дни пузырчатая меркия. Она вместе со своей соседкой принадлежит к тому же семейству гвоздичных, имеет такую же белую расцветку венчиков и как бы стремится жить одной дружной семьей и бороться за свое зыбкое место под солнцем.

К этим растениям словно не решалась приблизиться еще одиночка — морская мертензия с простертыми по земле стеблями и продолговатыми сизыми листьями. Ее голубые цветки словно соревновались с голубизной небосвода. Эти травы и составляют зачаточные группировки луговин на первых порах зарастания молодых морских наносов.

На местах, обильно орошаемых морской водой, но уже немного удаленных от сокрушительного размыва волн и потому отчасти задерненных, преобладала обертковидная осока (краснуха). Эта малорослая желтовато-зеленая осока с ползучими тонкими побегами покрывала засоленный морской берег рыхлыми дерновинками и слегка краснела основаниями листьев. Ее настолько привлекают такие морские места, что она обладает кругополярным распространением. В пределах нашей страны она сохраняет верность побережью Северного Ледовитого океана почти на всем его протяжении от Белого моря до Берингова пролива, украшая его своими скромными цветками.

Кругополярное распространение видов — одна из главных особенностей флоры тундры и арктических пустынь. Даже на Крайнем Севере, в явно незавидных условиях существования, жизнь победно торжествует, и заселение Арктики растениями продолжается полным ходом.