Под псевдонимом Серж

А вот другая встреча, которую так ждал Балезин, не состоялась. Игорь Петрович Солнцев… это имя Алексей забыть не мог. Его учитель, благодаря которому он пошёл на физмат Петербургского университета и который был против того, чтобы его ученик за год до окончания университета пошёл воевать, как оказалось, не эмигрировал, а стал одним из ведущих учёных-физиков СССР. Академик Солнцев тоже был включён в состав группы Завенягина, но не поехал. Накануне поездки 73-летнего учёного не стало.

…Смеркалось. Замелькали горы. Алексей стоял в коридоре купейного вагона и продолжал смотреть в окно. Общаться ни с кем не хотелось, отвечать на многочисленные вопросы не входило в его планы. Лучше так: спокойно в одиночестве смотреть в окно и предаваться раздумьям о пережитом и увиденном. Группа Завенягина двумя неделями раньше отправилась домой специальным самолётом, а его, Балезина, неожиданно «навестил» старый недруг – язва. После острого приступа пришлось лечь в госпиталь и подлечиться, а домой отправляться поездом. Их купейный вагон, в котором ехали офицеры, переполненным не был – основная масса военнослужащих уже вернулась домой. Но шуму хватало: пили, произносили тосты за Победу, за Сталина, что-то рассказывали, хохотали.

Табачный дым висел по всему вагону. Алексей был единственным человеком в штатском, и на него поглядывали с любопытством. Молодой майор-лётчик с орденами и медалями на груди, встав рядом, вежливо предупредил: «Вы бы отошли от окна… постреливают здесь…» Балезин молча, кивком головы поблагодарил майора, как бы говоря этим, что информация принята к сведению, и продолжил смотреть за окно на погружающиеся во тьму отроги гор. Вспомнился украинский городок, где он родился. Мать и отца он помнил плохо. Дядька Антон и его торговое семейство? Что-то помнится, вот только живы ли они? Сколько же лет он не был на своей малой родине? Много… не то 33, не то 34 года. А городок-то, наверное, весь разрушен… Как уехал в Петербург к тётушке, так больше в городке и не появлялся. И могилу тетушки, милой Елизаветы Юрьевны, с 1919 года не навещал. Надо, надо будет обязательно съездить и на родину, и в Питер.

А ночью действительно стреляли, и одиночными, и автоматными очередями. Бил пулемёт, рвались гранаты. Слышался звон разбитых стёкол. Потом с товарного, первого по счёту вагона поезда, раздались ответные очереди, и, судя по звуку, калибром выше. Но поезд шёл без остановки.

* * *

Львов… при немцах – Лемберг. Первая остановка на советской земле. Город, основанный ещё в ХIII веке князем Даниилом Галицким. И вокзал старинный, просторный, с застеклённой крышей. Пассажиры вагонов не торопясь спускались на перрон, курили. Вокзалом мало кто интересовался, все разговоры касались ночного обстрела. Высоченный полковник-артиллерист, возмущаясь, перекрывал своим баритоном голоса всех: «Это что же получается: война полгода, как закончилась, а по нам стреляют!» Другие высказывали примерно то же, показывая на следы от пуль и осколков – почти на каждом вагоне они были видны.

Балезин стоял невдалеке от общей массы и невольно слышал разговоры. От весёлого вагонного настроения, царившего накануне, не осталось и следа. Алексей приблизительно знал оперативную обстановку в здешних местах, знал, что в горах скрываются банды украинских националистов, но не мог представить, что те орудуют так нагло. Ладно ещё, что в первом вагоне были пулемёты…

– О чём задумался, детина? – знакомый голос пропел почти под ухом. Балезин медленно повернулся. Фёдор Ершов в форме полковника НКГБ широко улыбался, как в лучшие довоенные времена. Обнялись. Лицо Алексея тоже просветлело – это была их первая встреча после окончания войны. Балезин в поезде ни с кем не общался, и пассажиры вагона сейчас, во время остановки, с интересом наблюдали за ними.

– Слушай, Лёха, ты не держи на меня зла, – как-то неуверенно начал Фёдор. – Я тогда… ну, в Москве наговорил тебе всякой ереси…

– Да ладно, проехали. – Алексей хлопнул его по плечу. – С Победой тебя!

– И тебя!

Остановка поезда была 40 минут. Времени было достаточно, но разговор не клеился. Алексей почувствовал, что их встреча неслучайна.

– Ты здесь какими судьбами? – спросил он.

Лицо Ершова вмиг стало серьёзным, чёрные цыганские глаза загадочно блеснули.

– Я приехал за тобой.

– То есть как за мной? – опешил Балезин. – Арестовать собрался?

– Не согласишься – арестую. – Ершов попытался улыбнуться, но это у него плохо получилось.

Алексей непонимающе смотрел на друга, а Фёдор с оттенком торжественности произнёс:

– Во всём Советском Союзе ни один человек не сможет нам помочь, кроме тебя!

– И в чём же будет состоять моя помощь?

– Так я тебе и сказал при всех. Поехали, узнаешь.

– Ну, так заходи в вагон, место тебе найдём.

– Шутишь всё..

И тут Алексей заметил, что за спиной Ершова вырос бравый, крепкого сложения капитан, очевидно, один из его помощников. В руке у него Алексей увидел… свой чемодан.

– В машину! – скомандовал Ершов.