Под псевдонимом Серж

– Просуществовала недолго. С одной стороны, мы, большевики, с другой – панская Польша. В общем, раздавили их, как и Киевскую центральную раду, с которой они пытались объединиться. Но раздавили не всех, многие из руководства бежали и обосновались во Франции, Австрии, Германии. И вот в 29-м создали эту самую ОУН. Врагом номер один для них стала Польша; главные методы борьбы – насилие, террор. После разгрома Польши в 1939-м на Западную Украину пришли мы. И вместо одного врага у оуновцев появился ещё один – советские или, как они нас именуют, – москали. После нападения Гитлера у них, казалось, наступил звёздный час. Мы Львов оставили 26 июня, и сразу же, ещё до немцев, в него вошли вооружённые отряды оуновцев во главе со своим вождём Степаном Бандерой. Что они тут творили… еврейские погромы, издевательства над поляками, в первую очередь над интеллигенцией. Выбрасывали из квартир, заставляли зубными щётками чистить тротуары. А потом за город, копать ямы для своих могил. Словом, чувствовали себя господами.

Фёдор налил в стакан воды из графина, выпил и продолжил:

– Быстро сформировали своё правительство, как в 18-м, только теперь с Бандерой во главе. Но немцы дали понять, кто здесь хозяин. Кого-то расстреляли, кого-то в концлагерь, как Бандеру и его подельника Стецько. И пришлось их братии идти к немцам на услужение, хотя смирились далеко не все: кое-кто ушёл в лес в партизаны. А теперь они партизанят против нас. Ваш поезд обстреляли? Да вам ещё повезло! Бывает, что целые эшелоны исчезают.

В это время в дверь постучали.

– Разрешите?

– Заходи, Ярослав Григорьевич.

В кабинет вошёл среднего роста молодой подполковник. Густая шевелюра его была абсолютно седая.

– Забирай, приготовил для тебя, – Ершов достал из ящика стола увесистую папку и протянул вошедшему, а когда тот вышел, негромко пояснил. – Вот тебе наглядный пример: подполковник Кульчицкий: 32 года, а, как видишь, весь седой. Он из местных. В родном селе отца председателем колхоза избрали, так на следующее утро его, мать, жену и дочь Ярослава нашли в своей хате убитыми. Но не пулями, их топором изрубили. В другом селе учителя школы четвертовали, а фронтовика, вернувшегося домой, разрезали пополам на лесопилке. Здесь, во Львове, каждый день убивают офицеров. Стреляют из-за угла, да ещё забирают документы и погоны срывают – для отчётности, так сказать. У-у, зверьё поганое, мать их…

– Ладно, хватит, – вступил в разговор Алексей. – С ними всё ясно. Ты скажи, чем я-то могу помочь?

Фёдор ответил не сразу, что-то соображал, прикидывал в уме; наконец, прищурившись, произнёс:

– А ты не догадываешься?

– Догадываюсь. Этот, которого мы видели в Бригидках и который похож на меня, шёл к кому-то на связь, но, к несчастью для себя и к счастью для нас, сломал ногу, возможно, при задержании. Птица он важная, не какой-то там рядовой бандит, возможно, иностранец, перешедший границу. Иначе, зачем его содержать в комфортных для тюрьмы условиях.

Ершов аж привстал:

– Ну ты, Балезин, телепат… а может, просто в юности шерлокхомсов начитался?

– Было дело. Но ты мне не дал сказать главное. А главное заключается в том, что я должен, как когда-то в далёком 19-м, сыграть роль подсадной утки, стать снова Сержем Дювалем. Так?

– Так. Только именоваться будешь не Сержем Дювалем, а Джозефом Россом.

– Россом, говоришь? Забавно… И что это за птица?

Лицо Фёдора стало серьёзным, даже суровым.

– Сначала не о птицах. Ты, надеюсь, не строишь иллюзий относительно наших бывших союзников. Сейчас декабрь 1945-го, а не апрель, когда мы с ними обнимались на Эльбе. Мы становимся врагами. Тут, как и с бандеровцами, начинается война после войны.

– Кому рассказываешь. Я семь месяцев после Победы работал в Германии и Австрии, и об этом знаю не хуже тебя.

– Очень хорошо, что знаешь. Продолжаю. Раз мы становимся врагами, то они, в первую очередь, американцы, заинтересованы в создании своей агентуры, особенно в западных областях. А лучшего материала, чем оуновцы, для них нет. А те, сволочи, понимают, что без посторонней помощи им долго не протянуть, и бандеровцам, и мельниковцам.

– Стоп! Кто такие мельниковцы?

Ершов потёр виски – так иногда делают, когда борются с недосыпанием.

– Забыл тебе сказать. Основал ОУН некто Коновалец. После того как мы… – Ершов подался ближе к Алексею и перешёл на шёпот, – устранили Коновальца, на место вождя стали претендовать Бандера и Мельник. Бандеровцы лучше организованы, более жестокие и выше численностью.

– А где сейчас Бандера и Мельник?

– За кордоном – в Германии, в американской зоне оккупации. К нам сунуться боятся. Вот и посылают своих эмиссаров по указке наших бывших союзничков.

– Вроде Росса?