Под палящим солнцем

– Или, эй, – продолжал Баб. Может быть, ты выкупишь мою долю? Постепенно. Мне для начала надо-то всего ничего. Если, конечно, ты наконец оторвешь задницу от дивана и подумаешь, чего ты вообще хочешь.

Нэйтан смотрел сквозь пыльное лобовое стекло. Он едва мог различить, что было впереди.

– Да, – сказал он. – Возможно. Слушай, так или иначе мы что-нибудь для тебя придумаем.

– Здорово. Спасибо, брат. – Баб посмотрел на него. – И за лицо, кстати, тоже прости.

– Расслабься. Сам-то нормально?

– Еще бы, – засмеялся Баб. – Ты ж меня даже не поцарапал. И мне вчера было море по колено.

– Рад слышать.

– Так значит, у нас порядок?

– Порядок.

– Отлично! Спасибо, брат, – Баб открыл дверь, чтобы выйти. – Я в дом. Ты тут закончил?

Нэйтан огляделся. Искать было больше негде.

– Угу. – Он тоже открыл дверь. – Закончил.

Глава 37

– Никак не пойму.

– Смотри.

Нэйтан переместил руку Софи на грифе гитары и провел ее пальцем по струнам. Она попробовала сама, и аккорд прозвучал все еще слегка дисгармонично, но лучше. Повязка Софи лежала рядом на ступени веранды. Она сказала, что Стив разрешил снимать ее на пару часов в день, и старалась успеть за них как можно больше. Нэйтан скрыл ее от предполуденного солнца своей тенью, снова поправляя ее руки на гитаре.

– Давай еще. Да, вот так гораздо лучше.

Он видел, что Ло сморщилась от раздавшегося звука, но промолчала, снова погрузившись в рисование. Ароматы из кухни говорили, что ланч уже на подходе, Нэйтан слышал, как Лиз орудует кастрюлями и сковородками. И он, и Баб приходили ей помочь, но обоих она раздраженно выгнала пинками минут через двадцать, чтобы не путались под ногами. Баб выглядел вполне довольным жизнью. Он получил новую крикетную биту на Рождество и уговорил Гарри побросать ему за домом мяч. Нэйтан со своего места их не видел, но то и дело слышал удары биты и возгласы ликования.

Хлопнула входная дверь, и появился Ксандер. Со сложенным листком бумаги в руках он подсел к Нэйтану.

– Отлично получается, Софи.

– Спасибо, – она улыбнулась, не отрывая взгляда от струн. Дело явно было не только в повязке. Казалось, после похорон нависавшая над ней туча рассеялась, и ее лицо просветлело.

– Держи, – Ксандер передал листок Нэйтану. – Сложно, конечно, назвать это рождественским подарком, но хотел тебе вручить.

– Что это? – Нэйтан развернул. И увидел столбцы с датами, написанными от руки.

– Здесь время, когда я учусь и сдаю экзамены, – показал Ксандер. – А это, это и вот это все – потенциальные выходные и каникулы. И еще здесь. На это время мы с тобой можем что-то планировать.

– О, – Цифры слегка расплылись в глазах Нэйтана. – Спасибо, Ксан. Но серьезно, парень, я знаю, что тебе важно быть в Брисбене, сосредоточиться на учебе. – Он улыбнулся. – Кто знает? Может, с приличными баллами ты сможешь войти по стопам Мартина в ослепительный мир металлической архитектуры.

– Ага, конечно. Бегу и падаю, – ухмыльнулся Ксандер. – Но, слушай, если серьезно, то мне и правда, скорее всего, придется чаще оставаться дома, и поэтому ты должен приезжать ко мне в Брисбен.

Нэйтан замялся.

– Это мамина идея, – сказал Ксандер, угадывая его мысли.

– Правда?

– Ну да. Надо будет поговорить насчет того, чтоб разместить тебя у нас. Мартин строит в саду гостевой дом.

– Шутишь?

– Ну, он его начертил и заплатил, чтобы другие за него построили, – посмеялся Ксандер. – Работать руками, как ты, он, конечно, не умеет. И все-таки ты должен приехать. Я был бы очень рад.

– Да. Что ж, спасибо. Я тоже буду рад.

– Отлично. – Ксандер поднялся. – Если нужно будет помочь уложить вещи в машине, покричи.

– Не так быстро. Мы уезжаем только завтра.

– Я знаю, – Ксандер улыбался. – Просто не хочу опоздать на самолет. На Новый год в Брисбене малость получше, чем здесь.

Нэйтан заметил, как Ильза мелькнула в окне кабинета. Она ему помахала.

– Ну в это поверить сложно.

– А надо бы, – сказал Ксандер, и Нэйтан увидел, что он пропал за дверью.

Он все еще слышал глухие удары биты по мячу, когда снова повернулся к девочкам. Софи продолжала одолевать аккорды, а Ло склонялась над своим новейшим творением.

– Нет желания опробовать гитару, Ло? – спросил Нэйтан.

– Мне и так есть чем заняться.

Нэйтан подвинулся, присматриваясь к ее рисункам. Они были разложены по всему крыльцу и придавлены камнями, чтобы не унесло ветром. Ло снова и снова рисовала одну и ту же сцену. Каждый рисунок был вариацией картины ее отца.

– Ты рисуешь могилу? – спросил он.

– Я никак не могу все правильно уловить.

– По мне, очень даже неплохо.

Ло бросила в его сторону взгляд, сообщающий, что ценность его художественного вкуса для нее весьма сомнительна, но все-таки она была польщена, Нэйтан видел. К тому же, он даже не преувеличил. Да, все картины обыгрывали тему Кэмерона, в них, конечно, узнавалась детская рука, но в то же время они поражали своей странной экспрессией. Там, где Кэмерон грубо обходился тенями, она смогла уловить свет под правильным углом.

– Скучаешь по папе? – спросил он, и Ло обменялась взглядом с сестрой.

– Думаешь, ему было страшно там одному, у могилы? – проговорила наконец Ло.