Под опасным солнцем

— Когда ты вошел сюда и увидел место преступления, ты сказал, чтобы никто ничего не трогал. Значит, здесь должны быть только отпечатки пальцев Титины и ее убийцы. Согласен?

Мой капитан нехотя согласился, ему нечего было возразить.

Я неожиданно для него макнула палец в чашку с черным порошком, потом с силой прижала к листу белой бумаги. Осторожно сдула лишний порошок и приклеила на отпечаток кусочек скотча.

— Мой отпечаток! Валяй, сравнивай!

Янну, похоже, стало любопытно. Он подошел к кровати и разложил на ней полтора десятка листков с приклеенными к ним отпечатками пальцев, которые мы собрали в бунгало.

— Смотри, Майма, — пояснил он, — здесь два вида отпечатков, всего два. Первые я снимал с вещей, принадлежавших Мартине, ее щетки, тюбика с зубной пастой, книг, обуви. Они явно принадлежат ей. А другие — их пять, и они все одинаковые — я нашел на втором стакане, но еще и на ее бумажнике, который был спрятан в чемодане, на ее ноутбуке, стоявшем на полке, на ее телефоне и на ручке ящика. Они, в этом у меня нет ни малейшего сомнения, принадлежат тому, кто побывал здесь сегодня ночью.

Янн методично сравнил листки с тем, который протянула ему я.

— Одно точно — это была не ты!

Я выдохнула с показным облегчением, будто только что избежала страшнейшей угрозы, и ответила:

— А теперь ты, капитан!

Янн слегка поморщился, но послушно снял правую перчатку. Пальцы в порошок, пальцы на лист бумаги, скотч на порошок. Я проверила:

— Уф, это и не ты! Продолжаем?

Сюрприз!

Жандарм в изумлении смотрел на завернутую в бумажный носовой платок зажигалку, которую я достала из кармана.

— Это мамина. Стащила со стола.

Не спрашивая мнения жандарма, я кисточкой нанесла порошок на зажигалку, прижала к ней скотч, потом прилепила его на первый попавшийся белый листок.

— Посмотрим вместе?

Я старалась держаться спокойно и надеялась, что Янн не заметил, как дрожал листок у меня в руке. Я даже нашла в себе силы посчитать:

— Ну, раз-два-три.

Мы одновременно наклонились и стали разглядывать рисунок черных завитков. Очень похожий на маркизские татуировки. Мы долго его изучали, сверяя с каждым листком, хотя результат был совершенно ясен с первого взгляда.

— Это не она, — признал Янн. — Твоя мать не из тех, кто откажется выпить, но сегодня ночью с Мартиной выпивала не она.

Он что, рассчитывал, что я оценю его солдафонский юмор? Я довольно резко ответила:

— Твоя очередь. У тебя ведь есть какая-то личная вещь твоей жены?

Янн, похоже, был удивлен моим натиском.

— Мм… Нет… Ничего нет.

— Так принеси что-нибудь, твое бунгало рядом!

Мой капитан прислонился к стене и ни с места. Похоже, груз, обрушившийся на него, когда я впервые заговорила про его жену, снова его придавил. Он посмотрел на часы, как будто ждал от них помощи.

— Я это сделаю, как только…

Я подошла к нему. Мне стало немного неловко от того, что он так разволновался.

— Да ладно, капитан, торопиться некуда. Ты же знаешь, это просто для верности. Я не думаю, что майор полиции способен заколоть иглами для татуировки бельгийскую старушку-блогершу.

Ухватив жандарма за запястье, я посмотрела, который час.

— Полдень, скоро рог протрубит! Слушай, у меня есть отличный план. За обедом, когда станут убирать со стола, я утащу у каждой из постоялиц ложку, вилку или нож. И готово — мы нашли убийцу! Могу еще, если хочешь, пробраться в разные бунгало. В крыше между листьями пандануса и балками есть дырка, в которую можно пролезть, мне По с Моаной показали.

Янн взял меня за руку и более серьезным тоном произнес:

— Майма, это не игра. Кто-то убил Мартину. Кто-то, кто ест вместе с нами, спит рядом с нами, кто-то, с кем мы разговариваем.

Я вывернулась. В прошлой жизни я была угрем.

Прочитала надпись на розовой бумажке, приклеенной к стене справа от кровати.

А потом он исчезает, растворившись на лестнице

А она все стоит, с распятым сердцем и раскрытым ртом

Ни крика, ни слова

Она узнала свою смерть

Она только что с ней повстречалась

И невольно вздрогнула. Меня трогало это помешательство Титины на песнях Жака Бреля, желание жить среди слов о любви, о ее возлюбленном. Чтобы не заплакать, я обернулась к Янну. Я решила играть в открытую.

— Капитан, могу я тебе сделать одно признание?

— …

— Теперь моя очередь с тобой поделиться. Только что я вытянула это из По и Моаны.

— Ну и?..

— И они оказались умнее, чем можно подумать. Они все мне рассказали. (Не могла не потомить его лишние полсекунды.) Я знаю, что означает Эната, вытатуированный вниз головой.

Моя бутылка в океане Глава 12

Я неподвижно стою на базальтовой плите. Это жертвенный камень, на нем опускаются на колени, а голову наклоняют над соседним камнем — плахой. Камень, напоенный кровью сотен обезглавленных здесь островитян, все еще сохраняет розовый цвет. Может, красные зернышки, которые я ношу на шее, выросли на земле, пропитанной этой кровью?

Татуировщик неподвижно стоит рядом со мной. Он почти на голову выше меня. Кажется, будто ветви гигантского столетнего баньяна стараются обвиться вокруг его рук и шеи, чтобы помешать ему совершить безрассудный поступок.