Под крыльями Босфор

Еще раз оглядел всех присутствующих. Нет, тут явно что-то другое… Или… Или моя основная задача вовсе не в бомбардировке крепости? Ну, конечно! Что может сделать десяток самолетов по сравнению с массированным ударом армейской артиллерии? Нет, кое-что сможет, например, слепые зоны обработать, но все равно артиллерийская подготовка – это артиллерийская подготовка. Так что зуб даю – все правильно я сообразил, наша эскадрилья прибыла для чего-то другого… Наверное, для поддержки с воздуха возможного прорыва через Карпаты? Ладно, хватит голову ломать, лучше послушаю пока.

– Сведения о прибытии во Львов вашей эскадрильи бомбардировщиков наверняка уже просочились к противнику. Поэтому первый удар вы будете наносить по Перемышлю. Сопровождать и прикрывать от атак с воздуха вас будут пилоты корпусных авиационных отрядов Третьей и Восьмой армий. У австрийского командования должно сложиться мнение, что именно для этого вы сюда и прибыли. Но это всего лишь отвлекающий маневр! Основная же ваша задача будет в оказании всемерной помощи корпусам Восьмой армии генерала Брусилова, – командующий перевел взгляд на Алексея Алексеевича…

Я внимательно выслушал командующего. Теперь почти все понятно! А молодец я! Сообразил-то все верно! Осталось лишь уточнить кое-что, и можно считать, что все…

Из кабинета командующего вышли вдвоем с Рудневым.

– Здравствуйте, Евгений Владимирович. А вас-то каким ветром сюда занесло? Вы же в столице на нашем заводе последнее время находились, насколько я знаю? – пожимаю руку штабс-капитану в дружеском приветствии.

– Неисповедимы пути Господни, – отшутился Евгений Владимирович. И тут же посерьезнел. – Не получилось у меня на «Муромцах» летать. Не мое это – тяжелые самолеты. Попросил перевод. Теперь командую объединенным отрядом.

– Понятно, – протянул я в ответ. Действительно, все понятно. – А что вы мне хотели сказать?

– Над крепостью будьте осторожнее. Ниже двух тысяч метров вовсе не советую снижаться. Да, в последнее время у австрийцев мало снарядов, но мало ли что… Лучше не рисковать.

– Когда над крепостью летали в крайний раз?

– Почти каждый день. Австрийские самолеты так и норовят к ней прорваться. Правда, сейчас летают меньше, начали нас опасаться, прежней наглости уже нет. Да, шрапнельным огнем крепостной артиллерии было сбито два наших аэроплана. Летчики и наблюдатели погибли. Мы сбрасывали бомбы с двух тысяч метров. Так высоко они стволы не могут задрать. Но и то пробоины от ружейного огня привозили. Самолетов у нас мало осталось. И ресурс по моторам заканчивается, отказов много. Генерал Брусилов подавал прошение великому князю о пополнении самолетами и моторами, так в результате получили всего лишь четыре старых аппарата. Хорошо хоть командующий оказывает нам всемерную поддержку.

– Понятно. Евгений Владимирович, если ваши механики будут оказывать нам всемерную, по словам командующего, помощь, то вы базируетесь рядом с нами.

– Это вы рядом, а мы здесь с самого начала, – пошутил Руднев и уже серьезно продолжил: – Видели на стоянке сборную солянку? Это и есть наши машины.

– М-да…

– Новые самолеты только обещают. А обещанного, как вы знаете, три года ждут. Повторюсь, если бы не позиция командующего и не его понимание наших нужд, то… Кстати, вы ознакомились с приказом номер шесть по авиации Юго-Западного фронта?

– Нет. А что в нем?

– Если коротко, то не использовать аппараты по всяким мелочам, основной упор делать на разведку крупных скоплений противника. Выполнять полеты в утреннее время и не более одного раза в день на дальность двести – двести тридцать верст. Из-за ресурса моторов, – уточнил Руднев. – И наконец-то запретили разбрасывать прокламации.

– Слышал я что-то такое от Сикорского.

– Как Игорь Иванович? Правда ли то, о чем газеты пишут?

– Евгений Владимирович, мне в последнее время как-то не до газет было. Так что я совершенно не в курсе, о чем они там пишут.

– Ну как же! Участие эскадры Шидловского во взятии Константинополя и Босфора! И в его составе сводная эскадрилья из Петербурга под командованием Игоря Ивановича!

– Не читал, – развел руками.

– Но поучаствовали? – прищурился Евгений Владимирович. – Вы же прямо из Константинополя перелетели?

– Поучаствовал, – вздохнул. – Давайте я вам позже об этом расскажу? Еще будет у нас время на разговоры…

Просто так покинуть штаб не удалось. На выходе меня остановил Брусилов:

– Господин полковник…

Тормознул, развернулся лицом к генералу, приготовился внимать. Понятно же, что не просто так остановил, наверняка ведь именно меня и дожидался внизу.

– Владимир Михайлович по какой-то ему одному понятной причине, а может, и по приказу командующего, не упомянул о начавшейся за Карпатами передислокации немецких войск. Я обратил внимание – вы с Рудневым только что говорили?

– Так точно, ваше превосходительство.

– Знакомы?

– Да. По совместной работе у Сикорского.