Под британским флагом

В будние дни с половины девятого утра начинаются учения и судовые работы. Помощники и мичмана уходят к своим командирам получить задание на день. По воскресеньям утром дают на завтрак на полчаса больше. В девять построение всего личного состава на главной палубе на, как я называю, божественную пятиминутку. Поскольку капеллана нет, а капитан в этот день на корабле не появляется, старший лейтенант зачитывает экипажу отрывок из Библии. Слушают все, независимо от вероисповедания. Так сказать, свобода совести по-английски. Впрочем, если бы присутствовать обязаны были только почитатели англиканской церкви, все бы срочно превратились в католиков, баптистов, а то и вовсе в атеистов. Затем старший лейтенант зачитывает весь Устав службы в Королевском военно-морском флоте. Вот уж что писал отъявленный зануда с садистскими наклонностями! Радовало, что, как обычно, жестокость наказаний смягчалась необязательностью и избирательностью их применения.

По будням молодые мичмана в девять утра возвращаются в кокпит, где до двенадцати я преподаю им навигацию, морскую астрономию, кораблевождение. Это должен делать штурман Томас Рикетт, но, пообщавшись со мной в первый же день и поняв, что и ему не помешало бы у меня поучиться, уговорил капитана назначить меня помощником и доверить эту важную обязанность.

Капитан появлялся на корабле два-три раза в неделю и всего на несколько часов. Он из Портсмута, дом находится неподалеку от набережной Саллипорта. Когда ему надоедает слушать сварливую (со слов Самюэля Уореза, который имел честь с ней общаться) жену, капитан Дэвидж Гулд посылает слугу, чтобы на сигнальной мачте, установленной на набережной, подняли флаги с приказом на «Бедфорд» прислать капитанский катер. Вахтенный мичман докладывает о сигнале вахтенному лейтенанту. Капитанский катер на бакштове за кормой корабля. Он красного цвета, как лев на форштевне. Весла тоже. Плавсредство подтягивают к трапу, гребцы занимают места и под руководством старшины катера, исполнявшего обязанности рулевого, стремительно несутся к берегу. Они должны оказаться там раньше капитана, который очень не любит ждать. Впрочем, еще ни разу не было, чтобы катер ждал капитана меньше четверти часа. За это время гребцы успевали выпить пива или пообщаться с женами, которые разбираются в сигналах на мачте не хуже морских офицеров. Может быть, именно поэтому катер несется к берегу так быстро.

Пятидесятичетырехлетний капитан Дэвидж Гулд среднего роста и крепкого сложения. Лицо грубое, рубленое. Если бы в английском флоте можно было бы в принципе выслужиться из боцманов в капитаны, я бы подумал, что вижу перед собой пример. Не знаю, почему, но Дэвидж Гулд не любит морскую форму. Я видел его только в черном кафтане и панталонах. Менялся цвет камзола, которых я пока насчитал три: красный, коричневый и кремовый. У меня появилось подозрение, что капитан из семьи квакеров. Второй его странностью была привычка думать вслух. Видимо, процесс мышления слишком трудоемок для Дэвиджа Гулда, поэтому отключаются некоторые функции, а именно контроль окружающей среды, потому что перестает замечать, что рядом люди, и контроль речи, потому что тихо проговаривает то, о чем думает. В то же время принятое решение всегда остается в тайне, поэтому подчиненные знают, о чем капитан думал, но должны угадать, до чего додумался. Как мне говорили, связь иногда не просматривается абсолютно. В остальном его характеризовали, как смелого, но безынициативного командира, и в меру вороватого, но не злого администратора.

Он проведал корабль на второй день моего пребывания на службе и пригласил обоих новых мичманов на обед. Кроме меня и Роберта Эшли за столом присутствовал второй лейтенант Ричард Вардроп — тот самый смурной тип, который был на вахте во время нашего прибытия на корабль. Он приходится Дэвиджу Гулду дальним родственником по жене, а потому постоянно обедает у капитана. Обслуживали нас шесть слуг. Капитану положено иметь по четыре слуги из каждой сотни экипажа, то есть на «Бедфорде» должно быть двадцать четыре. Пока нет и половины, но все равно кажется, что их слишком много. Сперва нам подали говядину, замоченную в кларете с перцем и мускатным орехом, а затем запеченную на углях и положенную во вскипяченный маринад, куда добавили взбитое сливочное масло. За ней последовал бифштекс с картофельным пюре, а потом вареный говяжий язык с цветной капустой. На десерт были сливочный пудинг и засахаренные груши. К главным блюдам подали красный портвейн, а к десерту — испанский херес.