Под британским флагом

— Приз захвачен, сэр! Экипаж уничтожен полностью, кроме тех, кто сиганул за борт. Наших погибло трое, ранено восемь человек, — доложил лейтенант Хьюго Этоу, вручая мне судовые документы.

Полакр с итальянским названием «Прекрасная Аврора», вооруженный десятью пушками, с экипажем сто тринадцать человек вез под французским флагом из Генуи в Барселону пятьсот тонн риса и хлопчатобумажные и шелковые ткани.

— Принимай командование, — приказал я Роберту Эшли. — Идем в Гибралтар. Проверь, нет ли пробоин ниже ватерлинии, не берешь ли воду. Если есть, поставишь пластырь и доложишь. Будем принимать меры, иначе рис разбухнет и разорвет корпус.

— Есть, сэр! — козырнув, как я учил, радостно воскликнул юноша и заспешил на полакр.

Роберту Эшли нравится командовать призами. Уже, наверное, чувствует себя не меньше, чем коммандером. В следующем году уже сможет сдавать экзамен на лейтенанта, и, как он наверняка думает, каждая запись в журнале, что благополучно довел приз до порта назначения, пойдет ему в плюс.

До Гибралтара четверо раненых умерло, а двоим ампутировали руки, одному левую, другому правую, в которых мушкетные пули раздробили кости. Оба калеки были корсиканцами, а из убитых — четверо. Калеки теперь будут пожизненно получать английскую пенсию, равную половине оклада, если будут жить на территории королевства. Я выдал им свидетельства о ранении во время службы в Королевском флоте и посоветовал поселиться в Гибралтаре или на Менорке, пока англичане опять не захватят Корсику. Был уверен, что и остальные корсиканцы запросят замену, но ошибся. Не знаю, что больше понравилось им — бой или богатая добыча, но уходить со службы передумали.

— Если зайдем на Корсику, я приведу новых, — пообещал Пурфириу Лучани.

Добыча была очень богатая. Одни ткани стоили почти столько же, сколько судно. Плюс рис, который подмок только самую малость, потому что все шесть пробоин были выше ватерлинии. Его сразу же купили на нужды Королевского флота. По предварительным и довольно скромным подсчетам, приз тянул на двадцать тысяч фунтов стерлингов. Моя доля — пять тысяч, а обычный матрос получит около двадцати фунтов. Я прикинул, что в двадцать первом веке мое нынешнее состояние равнялось бы нескольким миллионам фунтов стерлингов. Грабить от лица государства — тоже выгодное дело.

83

Дороти Деладжой родила своему мужу дочь. Говорит, что отец — я. А что ей еще говорить?! Не повторять же слухи, которые ходят по гарнизону Гибралтара. Впрочем, слухи эти мне до одного места. Это не моя жена, и воспитывать ребенка или платить алименты не обязан. Разве что появились грустные мысли о Фион: как она там столько лет без мужа?! Я получил от нее сразу пачку писем. Большую часть текста составляло описание взросления дочери: сю-сю-сю и охи-ахи. Это успокаивало. Если бы в жизни жены появился другой мужчина, писала бы о хозяйственных делах.

Отдохнув недельку в Гибралтаре, я повел корвет к Корсике, где отпустил корсиканцев на полтора суток по домам. Вернулись все, несмотря на мои опасения, и привели новичков на место погибших и покалеченных. Заодно притащили много съестных припасов. Они ведь теперь по меркам острова сказочно богатые люди. Пурфириу Лучани похвастался мне, что купил четыре земельных участка. Теперь на него работают арендаторы, а он может сидеть целый день на террасе своего дома, потягивать винцо и наблюдать, как на него работают другие — предел мечтаний каждого нормального жителя Средиземноморья.

От Корсики пошли на северо-запад, к французскому берегу. Там было пусто. Такое впечатление, что на Средиземном море не осталось ни одного купеческого судна. В устье Роны стоял французский фрегат. Что он там делал, не знаю. Выяснять не решился. Захват полакра поубавил у меня дерзости. Не то, чтобы бояться стал, но не хотелось терять людей. Привыкаю к экипажу, не люблю, когда он меняется. Тем более, что этот обучен, знает корабль, а если будет много новичков, потеряем часть боеспособности.

На траверзе Барселоны развернулись и пошли напрямую к Генуе. Там, конечно, опасно, есть шанс нарваться на французский фрегат, но наверняка есть добыча.

Этот поход проходил интереснее предыдущих. Стояние лагом с судном, нагруженным рисом, аукнулось нам увеличением крысиного поголовья. Видимо, появление особей из другого региона способствовало увеличению случек и, как следствие, потомства. Везде стояли крысоловки, каждый день матросы выбрасывали за борт десятки крысиных трупов, но грызунов становилось всё больше. Это мне надоело, поэтому приказал поймать несколько штук и закрыть в высокой бочке. К сегодняшнему дню крыс в бочке осталось всего две. Остальных они сожрали. Обычно крысы жрут только трупы сородичей. Крысиное мясо у них, наверное, типа деликатеса, запретного в теплом виде. Голод заставил отведать живых сородичей. Две последние сидели на максимально далеком расстоянии друг от друга. Вроде бы не следят за соперником, но стоит одной переместится, сократить дистанции, попробовать оказаться сзади, как другая сразу же увеличивает его и поворачивается к ней острой мордой.