Почти готическое убийство

Лебедев молча думал, как выйти из положения, в котором они оба оказались. Строки из злополучного письма крутились у него в уме. Выходит, Земцов предчувствовал, что его ждет, но не сумел предотвратить несчастья.

Инга была настроена враждебно. Она замкнулась в себе, решила действовать на свой страх и риск. Как только капитан потеряет бдительность, она сбежит. Куда? На какой срок? Не важно. Сейчас для нее главное – выжить.

– Поехали на рентген, – сказал Лебедев, подавая ей руку. – Держись за меня.

В салоне автомобиля запахло антисептиком и духами Инги. Она молча уселась на место рядом с водителем и закрыла глаза.

– Болит? – непонятно, о чем, спросил капитан.

Девушка кивнула.

«Он прочитал письмо и помалкивает, – думала она, прислушиваясь к своим ощущениям. – Значит, не доверяет. И мне нет резона ему доверять. Этот мент не дурак, вряд ли я сумею его обхитрить. Но попробовать стоит».

До поликлиники добирались двадцать минут. Капитан искоса поглядывал на Ингу, любуясь ее правильным профилем и жемчужным отливом рассыпавшихся по плечам волос.

– Тебя проводить?

– Будь так любезен, – криво улыбнулась она. – Из-за тебя я чуть не попала под электричку и теперь вся побитая.

– Не вали с больной головы на здоровую, – буркнул Лебедев.

Он довел ее до кабинета рентгенолога, где ждали своей очереди бабулька с распухшей ногой и молодой парень с забинтованной кистью. Инга осторожно опустилась на дерматиновый диванчик, наблюдая за курсирующими по коридору больными и медработниками. Один мужчина средних лет показался ей подозрительным. Он держался особняком, и она пару раз поймала на себе его пристальный взгляд. От этого у нее перехватило дыхание, и чаще забилось сердце.

– Мне страшно, – пожаловалась Инга капитану. – Я бы водки выпила или коньяка. Нервы сдают.

– Сначала рентген, потом коньяк.

Подозрительный мужчина занял очередь у соседнего кабинета, достал телефон и сделал вид, что углубился в Интернет. Инга не выпускала его из поля зрения.

– Что с тобой? – заметил ее волнение Лебедев. – Встретила кого-то знакомого?

– Нет, но… Ты уверен, что за нами не следят?

– Нельзя быть уверенным в чем-то на сто процентов, – улыбнулся он. – Но ты не переживай, я рядом. В случае чего, отобьемся.

– Успокоил! – огрызнулась она.

Вскоре подошла очередь Инги, и над кабинетом вспыхнула надпись «Входите». Девушка скрылась за дверью, а капитан достал из кармана письмо и принялся перечитывать его второй раз.

«Уважаемая Рита! – писал покойный Земцов. – Представляю твое удивление, когда ты получишь это письмо. Но я счел этот способ передачи информации самым надежным. Телефон, все эти «телеграмы», «мессенджеры» и «вайберы» в последнее время не вызывают у меня доверия. Скажешь, у меня развивается паранойя? Не отрицаю.

Почему я обращаюсь именно к тебе? Сложно ответить. Мне кажется, между нами возникла мистическая связь, которая очень скоро станет очевидной. Не спрашивай, как это произойдет! И не думай, что мое «общение с призраками» повлияло на мою психику. Хотя и этого я не исключаю. В моей жизни наступил момент, когда я допускаю абсолютно все!!!

К сожалению, я не могу полностью открыться ни матери, ни Инге. У первой больное сердце, а с Ингой у нас напряженные отношения, как тебе вероятно известно. Решись я рассказать ей свою историю без купюр и оговорок, боюсь, она мне не поверит. Мы стремительно отдаляемся друг от друга, становимся чужими. А ты, Рита, очень чуткий и понимающий человечек. Прости за фамильярность, но я немного не в себе, так что не удивляйся моим огрехам и нелепостям. Я сам не ожидал, что выберу тебя в качестве доверенного лица. Оказывается, у меня нет верного друга, на которого я мог бы положиться! А ты не подведешь, я уверен.

Как подруга ты на стороне Инги, и это правильно. Но признайся, в глубине души я тебе нравлюсь? Самую капельку?.. Должно быть, мы с тобой сумели бы найти общий язык. Но это так… лирика. Не принимай близко к сердцу.

Видишь ли, Рита, со мной произошла странная штука. Чтобы не ходить кругами, излагаю суть, хотя все это выглядит как сумасшествие. Однажды ты обмолвилась, что твоя бабушка была психиатром и после нее осталось много профессиональной литературы, которую ты из любопытства перечитала. Стало быть, ты либо поставишь мне неутешительный диагноз, либо… сделаешь какой-то иной вывод.

Сейчас не важно, в своем ли я уме! Я хочу, чтобы в случае моей внезапной смерти, хотя бы один человек знал, какие обстоятельства этому предшествовали. Если я буду убит, пусть мою кончину не списывают на несчастный случай или банальную бытовуху.