Почему РФ - не Россия

не может. Но между Византийской и Османской империями что-то общее все-таки

было: обе они были традиционными монархиями, основанными на религиозной вере

(хотя и разной). Между Российской империей и Советским государством общего не

было ничего. Потому и практическая реализация разрыва происходила во всех

областях столь радикальным образом.

 

«Земшарная республика» вместо «Единой и Неделимой».

 

Мировая революция, как известно, была главной идеей того времени. Большевистская

революция рассматривалась её творцами лишь как пролог к революции мировой, прямо

вытекавшей из сущности коммунистической доктрины. Причем, по представлениям

захвативших власть в России большевистских вождей, таковая должна была начаться

непосредственно вслед за российской. Поэтому с самого начала никаких

национально-государственных целей они не преследовали и вопросы государственных

интересов их волновали лишь постольку, поскольку были связаны с удержанием ими

власти над определенной территорией — и только до тех пор, пока не разгорится

«мировой пожар» и государственные границы вообще утратят какое бы то ни было

значение. Поэтому их позиция, которая наивным и не знакомым с большевистским

учением людям тогда казалась самоубийственной, была единственно возможной и,

исходя из смысла их учения абсолютно оправданной.

Ленин призывал не только к поражению России в войне с внешним врагом, но и к

началу во время этой войны войны внутренней — гражданской. Более полного

воплощения государственной измены трудно себе представить, даже если бы Ленин

никогда не получал немецких денег (теперь, впрочем, уже достаточно широко

известно, что получал — как именно и сколько). При этом призывы Ленина к

поражению России не оставались только призывами. Большевики вели и практическую

работу по разложению русской армии, а как только представилась первая

возможность (после февраля), их агентура в стране приступила и к практической

реализации «войны гражданской» — натравливанию солдат на офицеров и убийствам

последних. Уже к середине марта только в Гельсингфорсе, Кронштадте, Ревеле и

Петрограде было убито более 100 офицеров. В соответствии с ленинскими указаниями

первостепенное внимание закономерно уделялось физическому и моральному

уничтожению офицерства: «Не пассивность должны проповедовать мы — нет, мы должны

звонить во все колокола о необходимости смелого наступления и нападения с

оружием в руках, о необходимости истребления при этом начальствующих лиц».

Поскольку душой всякой армии является её офицерский корпус, а основой её

существования — воинская дисциплина, лучшего средства обеспечить поражения

России, естественно, и не было.

Пользуясь нерешительностью и непоследовательностью Временного правительства,

ленинцы весной, летом и осенью 1917 года вели работу по разложению армии

совершенно открыто, вследствие чего на фронте не прекращались аресты, избиения и

убийства офицеров. Атмосферу в частях хорошо характеризует такая, например,

телеграмма, полученная 11 июня в штабе дивизии из 61-го Сибирского стрелкового

полка: «Мне и офицерам остается только спасаться, так как приехал из Петрограда

солдат 5-й роты, ленинец. В 16 часов будет митинг. Уже решено меня, Морозко и

Егорова повесить. Офицеров разделить и разделаться. Много лучших солдат и

офицеров уже бежало. Полковник Травников.» В результате деятельности большевиков

на фронте к ноябрю несколько сот офицеров было убито, не меньше покончило жизнь

самоубийством (только зарегистрированных случаев более 800), многие тысячи

лучших офицеров смещены и изгнаны из частей.

Даже после переворота, полностью овладев армией, Ленин продолжал политику её

развала, поскольку там сохранялись ещё отдельные боеспособные части и

соединения. Как отмечал В. Шкловский (известный впоследствии литкритик): «У нас

были целые здоровые пехотные дивизии. Поэтому большевикам пришлось резать и

крошить армию, что и удалось сделать Крыленко, уничтожившему аппарат

командования». Пошедшие на сотрудничество с большевиками бывшие генералы

искренне не понимали, почему, уже захватив власть, они продолжают разрушать

армию. Человек, воспитанный в государственно-патриотических принципах знал,

конечно, что существуют революционеры, которые хотят свергнуть власть и

переделать страну на свой лад. Но представить себе, что есть люди, которым

Россия как таковая может быть вообще не нужна им было невозможно. Один из таких

потом вспоминал: «Хорошо, — по детски рассуждал я, — пока большевистская партия

не была у власти, ей был прямой смысл всячески ослаблять значение враждебного

большевизму командования и высвобождать из-под его влияния солдатские массы. Но

положение изменилось, большевики уже не в оппозиции, а в правительстве.

Следовательно, заключал я, — они не меньше меня заинтересованы в сохранении

армии, в том, наконец, чтобы сдержать германские полчища и сохранить территории

страны. Партия и Ленин, однако, действовали совсем не так, как мне этого

хотелось». Естественно: русская армия в любом случае представляла бы для них