Почему не Эванс?

Викарий с сомнением посмотрел на сына. Похожая фраза, великолепная фраза, уже была готова сойти с его языка, однако некая нотка в интонации Бобби делала ее не вполне искренней.

Молодой человек, однако, произнес ее абсолютно серьезно.

– И все же, папа, – спросил он, – почему это письмо прислали мне?

– Что значит твое «почему»?

– В Англии много англичан, – объяснил Бобби. – Крепких жизнерадостных парней, сплошь честных крикетистов. Почему они выбрали меня?

– Наверное, твой последний командир порекомендовал тебя.

– Да, такое возможно, – с сомнением сказал Бобби. – Впрочем, это ничего не значит, потому что я не могу принять это предложение.

– Не можешь? Мой дорогой мальчик, что ты хочешь этим сказать?

– Ну, дело в том, что я уже договорился, понимаешь? С Баджером.

– С Баджером? С Баджером Бидоном? Какая чушь, мой дорогой Бобби. Это серьезное дело.

– И, скажу тебе, принять такое решение тяжело, – вздохнул Бобби.

– Любая твоя дурацкая договоренность с юным Бидоном в данном случае ничего не значит.

– Она важна для меня.

– Твой Бидон совершенно безответственный человек. Насколько я понимаю, он уже стал источником существенных неприятностей и расходов для его родителей.

– Ему просто не везло. Баджер невероятно доверчив.

– Везло – не везло! Я бы сказал, что этот молодой человек ни разу в жизни ни к чему руки не приложил.

– Ерунда, папа. Он же вставал в пять утра, чтобы покормить этих мерзких кур. И не его вина, что все они подхватили эту самую заразу, не знаю, как там она называется.

– Я никогда не одобрял эту идею с гаражом. Чистейшая глупость. Тебе надо отказаться от участия в ней.

– Я не могу этого сделать, сэр. Я обещал и не могу подвести старого доброго Баджера. Он рассчитывает на меня.

Дискуссия продолжилась. Викарий, руководствуясь предвзятым мнением на тему Баджера, просто не мог взять в толк, что обещание, данное этому молодому человеку, к чему-то обязывает. Позиция Бобби выглядела в его глазах упрямым и решительным стремлением вести праздную жизнь в обществе едва ли не худшего из всех возможных компаньонов. Бобби, с другой стороны, упрямо твердил первоначальный тезис, гласивший, что он «не может подвести старину Баджера».

В конце концов разгневанный викарий покинул комнату, а Бобби тут же засел писать фирме «Энрикес и Дайо» о том, что не может принять их предложение.

Писал он, вздыхая. Поскольку упускал тот единственный шанс, который, скорее всего, никогда уже не повторится в жизни. Однако альтернативы этому решению, с его точки зрения, не было.

Позже на поле для гольфа он изложил всю проблему Фрэнки. Девушка выслушала его внимательно.

– Так, значит, тебе надо было бы плыть в Южную Америку?

– Да.

– А тебе хотелось бы этого?

– Да, почему нет?

Фрэнки вздохнула.

– В любом случае, – заявила она решительным тоном, – я думаю, что ты поступил правильно.

– Это ты насчет Баджера?

– Да.

– Я не мог подвести старого жулика, так?

– Так, но смотри, чтобы этот старый жулик, как ты его называешь, не облапошил тебя.

– O! Я буду настороже. Как бы там ни было, со мной ничего плохого не произойдет. Никаких капиталов за моей душой не числится.

– Это будет забавно, – сказала Фрэнки.

– Почему?

– Не знаю почему. Просто прозвучало крайне мило, свободно и безответственно. Впрочем, если хорошенько подумать, то и у меня нет никаких капиталов. То есть отец выдает мне пособие, а кроме того, я могу жить во многих домах, пользоваться услугами служанок, одеждой, кое-какими уродливыми фамильными драгоценностями, кредитом в магазинах; но все это на самом деле принадлежит семье, а не мне.

– Ну какая разница. – Бобби умолк.

– O нет, на мой взгляд, разница есть, и разница большая.

– Да, – согласился Бобби. – Разница большая.

Он вдруг отчего-то приуныл.

Они в молчании перешли к следующей площадке.

– Я завтра уезжаю в город, – сообщила Фрэнки, пока Бобби устанавливал мяч.

– Завтра? Ох, а я намеревался предложить тебе устроить пикник.

– Мне было бы приятно. Но все решено. Понимаешь, у отца снова приступ подагры.

– Тебе надо остаться и ухаживать за ним, – произнес Бобби.

– Он не любит, когда за ним ухаживают. Это ужасно раздражает его. Он предпочитает общество лакея. Который полон сочувствия и не обращает внимания на то, что в него вечно что-то швыряют и обзывают проклятым тупицей.

Бобби срезал свой мяч, угодивший прямо в песок.

– Тяжелая участь, – проговорила Фрэнки, отправляя прямо над ним собственный мяч. – Кстати, – заметила она. – Мы можем встречаться с тобой и в Лондоне. Ты скоро туда приедешь?

– В понедельник. Но… ничего хорошего у нас не выйдет, правда?

– Что значит «ничего хорошего»?

– Ну, то, что большую часть времени я буду работать автомехаником. То есть…

– Даже в таком случае, – продолжила Фрэнки, – по-моему ты вполне способен явиться на коктейль и набраться, как и любой из моих знакомых.

Бобби только покачал головой.

– Могу пригласить гостей на пиво с сосисками, если такая перспектива больше нравится, – предложила Фрэнки.

– Ну, Фрэнки, сама подумай, что в этом хорошего? Я про то, что буду чужим в твоей компании. Ты дружишь с другими людьми.