Почему не Эванс?

«Все в порядке, старина, – писал Баджер безграмотной пачкотней, не делавшей чести дорогой частной школе, где его учили. – Вчера за пятнадцать фунтов приобрел пять машин – „Остин“, два „Морриса“ и пару „Роверов“. В данный момент они не на ходу, но, как мне кажется, мы с тобой сможем хорошенько подлатать их. Черт побери, машина всего лишь машина, не более того. И пока она довозит владельца до дома, ни на что большее он рассчитывать не может. Я подумал, что можно открыться в следующий понедельник, и полагаюсь на тебя, так что не подведешь меня, старина? Должен сказать, что тетушка моя Кэрри еще та. Когда-то я разбил окно старикашке, который грубил ей из-за ее кошек, и она этого не забыла. Каждое Рождество присылала мне кучу подарков, а теперь вот это.

Мы обречены на успех. Можно в этом не сомневаться. Я про то, что машина всего лишь машина. Их можно купить за гроши, малость покрасить, и обычный дурак ничего не заметит. Нас ждет фантастический успех. Не забудь же. Следующий понедельник. Рассчитываю на тебя.

Всегда твой, Баджер».

Бобби известил отца о том, что в следующий понедельник отправляется в город на работу. Описание ее отнюдь не подвигло викария на какое-то подобие энтузиазма. Следует отметить, что в прошлом ему пришлось пересечься с Баджером Бидоном. И посему он прочел Бобби долгую лекцию о том, что следует уклоняться от опрометчивого принятия ответственности. По причине отсутствия конкретных знаний в области финансов и бизнеса рекомендации его следовало бы назвать довольно неопределенными, но усомниться в смысле их было невозможно.

В среду той же самой недели Бобби получил другое письмо, адрес которого был начертан косым зарубежным почерком. Содержание его оказалось несколько неожиданным для молодого человека.

Отправила его из Буэнос-Айреса фирма «Энрикес и Дайо», и, если коротко, она предлагала Бобби работу в фирме за тысячу фунтов в год.

Первую минуту или две молодому человеку казалось, что он попал в сон. Тысяча за год. Он внимательнее перечитал письмо. В нем упоминалось, что предпочтителен флотский отставник. Намекалось, что кандидатура Бобби была предложена какой-то оставшейся неизвестной персоной. Согласие следовало дать немедленно, после чего Бобби в течение недели должны были отправить в Буэнос-Айрес.

– Ух, черт меня побери! – Бобби дал выход своим чувствам в несколько неуместной манере.

– Бобби!

– Прости, папа. Забыл, что ты здесь.

Мистер Джонс прочистил глотку.

– Мне хотелось бы напомнить тебе…

Бобби ощутил, что следующего процесса – обыкновенно весьма продолжительного – следует любой ценой избежать. И добился этого простейшим способом.

– Мне только что предложили работу с окладом тысяча фунтов в год.

Викарий так и замер с открытым ртом, утратив на мгновение дар речи.

«Это заставит его сойти с привычной тропы», – промелькнула в голове Бобби приятная мысль.

– Мой дорогой Бобби, я не ослышался – кто-то предложил тебе работу за тысячу в год? За тысячу?

– Прямо в лунку, папа, – отреагировал Бобби.

– Но это невозможно, – ответил викарий.

Откровенное недоверие ничуть не задело Бобби. Его оценка собственных финансовых возможностей немногим отличалась от отцовской.

– Полные болваны, – искренне согласился он.

– А кто… эти люди?

Бобби передал ему письмо. Викарий, достав из кармана пенсне, с подозрением уставился на него. И в итоге дважды перечитал.

– Удивительно, – выдал он наконец. – Весьма удивительно.

– Безумцы какие-то, – аккуратно выразился Бобби.

– Ах! Мой мальчик, – произнес викарий. – В конце концов, великая вещь быть англичанином. Честность. Мы всегда стоим за нее. Флот пронес этот наш идеал по всему миру. Слово англичанина! Южноамериканская фирма осознает ценность молодого человека, чья честность останется неколебимой, на чью преданность можно положиться. На англичанина всегда можно положиться в любой игре…

– И он не слукавит, как никогда не лукавит в крикете, – добавил Бобби.