Побратимы

— Как вам ответить… Откровенно говоря, я давно подумывал об этом. Но почему-то мне хотелось стать сначала настоящим танкистом. В первые дни войны я потерял в бою свой танк. И то ли потому, что у нас было мало машин, а нас, танкистов, много, я долгое время оставался не у дел и мне пришлось даже переаттестоваться на пехотного командира. Без танка я считал себя не вполне вооруженным, слабым бойцом. Когда же мне снова дали танк, я это воспринял как высшее доверие и стал считать себя самым счастливым и самым сильным… Ну, а став самым счастливым и самым сильным, решил, что мне пора вступить в партию.

Кто-то, прервав Эльмурзу, внес предложение:

— Принять!.. Голосуй, председатель!

Взволнованный Эльмурза услышал, как председатель обратился к собранию:

— Кто за то, чтобы товарища Джумагулова принять кандидатом в члены партии, прошу поднять руки…

Эльмурза робко окинул взглядом присутствующих и увидел, как дружно взметнулся вверх лес рук. Только один капитан, бывший начальник отдела кадров, не спешил поднимать свою.

«Неужели воздержится? — подумал Эльмурза. — Неужели не единогласно?» — и щеки его запылали. Но вот он увидел, как капитан медленно поднял руку.

— Единогласно! — произнес председатель собрания. — Так и запишем: «Принят единогласно!»

Сидевшие рядом с Эльмурзой замполит Калашников и Карасев протянули ему руки — и шепнули: «Поздравляем». Эльмурза крепко пожал руки майора и Аркадия. И тут к нему потянулось столько рук, что он едва успевал отвечать. Коммунисты полка поздравляли его с волнующим — событием в жизни, и Эльмурза, глядя им в глаза, думал: «Хорошие вы люди… Вы мне верите, и вас я не подведу никогда…»

XII

Сразу же после партсобрания Эльмурза получил приказ о наступлении, и ему, как никогда, на этот раз хотелось делом оправдать доверие коммунистов полка. Учитывая все трудности предстоящей атаки, он приказал экипажам подвязать к бортам танков бревна на случай, если придется где-нибудь застрять.

Ждали сигнала атаки. Белая непроницаемая пелена тумана неподвижной стеной стояла над топью, скрывая от вражеских наблюдателей сосредоточение наших частей. По сигналу красной ракеты Эльмурза вывел свой взвод из укрытий.

Как и было условлено, танки его взвода двигались в голове роты, а рота — в авангарде полка. Ведущий танк благополучно проскочил мост, но вскоре засел в болоте. За ним прошел танк Мурзы. Третий танк взвода дошел до середины моста, но гут разорвался тяжелый снаряд. Взметнулось пламя взрыва, и танк вместе с обломками моста рухнул в реку.

Переправа была сорвана. Восстановить мост под огнем вражеской артиллерии не было никакой возможности.

Переправившись на противоположный берег реки Друть с двумя танками, Эльмурза подумал: «Два танка вместо тридцати!.. Что делать?.. Рискнуть?..»

Быстро сориентировавшись, он доложил по радио обстановку командиру полка и спросил:

— Разрешите выполнить задачу двумя танками?

— Выполняй! — ответил подполковник Тидеман и предупредил — Но помни, на одной храбрости не выедешь, ты и умом подраскинь…

Танки рванулись вперед… За ними с криком «ура!» наступала пехота.

Как и предполагало наше командование, враг на этом участке не ждал танков. Топи остались позади. Впереди виднелись укрепления фашистов. Эльмурза по радио предупредил экипаж второй машины, что наступают решающие минуты боя: «Скорости не сбавлять! Все зависит от стремительного натиска».

Подошли к проволочным заграждениям. Танки смяли колючую паутину. В образовавшуюся брешь ринулась пехота, в воздухе смешались выстрелы автоматов, взрывы гранат и грозное «ура!».

Рядом громыхнул взрыв. Сначала показалось, что снаряд разорвался под гусеницей, но танк продолжал двигаться, мотор работал ровно, без перебоев. «Все в порядке», — подумал Эльмурза и приказал развернуться и заглаживать гусеницами окопы. Заметив, что вражеские артиллеристы выкатили пушку и стали изготавливать ее к стрельбе, Карасев быстро зарядил орудие. Мурза выстрелил. Пушка взлетела вверх. Фашисты в панике побежали, рассыпаясь по оврагам. Поле боя было усеяно брошенными шинелями, сапогами, пилотками и офицерскими фуражками.

«Не отстала ли пехота?» — молниеносно промелькнула мысль. Эльмурза ввел танки за укрытие и, приподняв люк, посмотрел назад. Пехоты не было. Вдали, сверкая морем клинков, развернутым строем мчалась кавалерия. Издали было трудно определить, чьи это конники… Эльмурза дал команду развернуть пушку в сторону приближающейся конницы, а радисту связаться со штабом полка. Конники мчались стремительным галопом. Казалось, они не видят танков. Вдруг вперед вырвались три всадника. В воздухе птицей взметнулось Красное знамя. Под дружное «ура!» оно заполыхало над конной лавиной.

"Сзади вас наши конники… Сзади вас наши конники… — послышался в наушниках бас подполковника Тидемана. — Продолжайте движение вперед… Продолжайте движение вперед!»

К полудню два танка из взвода Эльмурзы проделали то, что предстояло сделать целому танковому полку. Наши части расширили прорыв и продвинулись вперед на двадцать пять километров.