Побратимы

Аткай ПОБРАТИМЫ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Салам-алейкум, мой читатель!

Перед тобой небольшая книжка, странички которой напоминают слоеный кумыкский этмек, испеченный для спешащего в путь кунака.

Это быль о двух воинах — побратимах. Герои ее — Эльмурза и Аркадий в детстве не знали друг друга, не играли на крыше одной сакли, не катались в одной лодке. Один из них — кумык — родился в степном селении Северного Кавказа, другой — русский — в рабочем поселке, на берегу Балтийского моря. Одному из них мать напевала колыбельные песни в темные южные ночи, другому — под зарницы белых ночей.

О том, как свела их судьба, как зародилась и окрепла их братская дружба, и рассказывается в этой книге.

Ученый не насытится знанием, сердце — любовью, друзья — дружбой. Если олово и медь чисты, то только тогда они сливаются друг с другом, так и в дружбе и в братстве, говорят дагестанские лудильщики.

Пусть дружба и братство, основанные на предельной чистоте и преданности сердец, шатают за моря и океаны!

А т к а й

I

День начался разноголосой трескотней птиц. Снежные вершины Кавказских гор, утратив нежно-розовую окраску зари, побелели и местами засверкали, словно ярко начищенное серебро. Туман в лощинах поредел, роса заискрилась. Над кумыкской степью встало приветливое солнце.

В селении Бав-Юрт, что расположилось на берегу реки Акташ, из труб летних кухонь дружно поднимались дымки. В утренней тишине было слышно, как в соседних дворах на дно ведер со звоном падали первые струйки буйволового молока. Смуглолицые кумычки, хлопая дверьми и гремя посудой, сновали от сараев к кухням, несли подойники, пекли этмек [1], готовили завтрак.

В этот ранний час мужчины уже работали в приусадебных садах: одни укрывали виноградники, другие перебирали айву и груши, а некоторые, подставив высокие лестницы, снимали урожай грецких орехов, которые уродились в этом году в несметном количестве. Их скорлупа валялась повсюду: и во дворах, и на дорогах, потрескивая под ногами.

В восьмом часу утра то узким кривым улицам селения к травлению стали стекаться колхозники. У склада затарахтела полуторка. Вот она проехала мимо сельсовета, доверху нагруженная ящиками с яблоками, и помчалась по дороге, удаляясь в сторону города Хасавюрта.

На общественном дворе раздался звонкий перестук кузнечного молота, и тотчас же колхозники вышли в поле.

Дворы опустели. Дома остались лишь старики и дети.

Только Эльмурза, сын старого Темиргерея, и его жена Марьям продолжали работу, начатую с рассвета. Стоя на высоких подставках-козлах, он ровно, вдоль натянутого шпагата, укладывал саманные кирпичи, наращивая стены нового дома, а Марьям, черноглазая молодая кумычка, месила глину.

Стены дома росли, и на душе у Эльмурзы становилось радостнее. Он надеялся закончить строительство до призыва в армию и седьмого ноября справить новоселье. Правление колхоза помогало молодой семье. Вот и сегодня председатель разрешил им не выходить в поле.

Время от времени Марьям подносила саманные кирпичи. Заметив, что под рукой Эльмурзы их нет, она пыталась поднести сразу два кирпича. Тогда он прикрикивал на нее:

— Что с тобой делать? Неисправимая ты!.. Сними один кирпич!.. Надорвешься.

Марьям обиженно наклоняла голову, но по всему было видно, что забота Эльмурзы ей приятна.

«Сегодня закончим кладку», — подумал Эльмурза. Его руки и грудь были заляпаны глиной.

Со стороны аульской площади донесся голос Базар-Ажай. Эльмурза обернулся. Между высокими плетнями, удаляясь от магазина, бежала девочка в красном платьице. В ее руке белела какая-то бумажка. Это была сестренка Эльмурзы — Зухра. Каждый раз, когда она босой ножкой касалась земли, над дорогой поднималось мутное облачко пыли. Эльмурза выпрямился и стал поджидать сестренку.

— Зухра, зачем бежишь? Что случилось?

— Повестка!

— Что?

— Базар-Ажай привезла повестки. Военкомат вызывает, — .ответила запыхавшаяся Зухра, протягивая бумажку брату.

— Что? Что она говорит?

Эльмурза слышал вопрос Марьям и только спустя несколько секунд повернулся к ней:

— Повестка… В райцентр вызывают.

Марьям выронила из рук саманный кирпич. Он упал ей на ногу, она даже не вскрикнула, не поморщилась. Глаза ее расширились.

— В армию берут, да? — спросила она.

— Не знаю.

Они бросили работу и направились к дому. Войдя во двор, Эльмурза подошел к умывальнику и услышал разговор между бабушкой Дарай и Зухрой.

— Разве война с Пиндней [2] не кончилась?

— Кончилась, бабушка, кончилась, — ответила Зухра, — По радио говорили. Ты разве не слышала?

— Вай, аллах, эта бумажка не к добру! Не зря мне сегодня снился плохой сон. Видно, война не погасла, раз нашего Эльмурзу зовут.

— Ой, бабушка, я не знаю, как тебе объяснить… — начала было Зухра, но бабушка не дала ей договорить:

__ Конечно, не объяснишь, если масла в голове не хватает. Я за Эльмурзу беспокоюсь. Если он попадет на войну, то живым не вернется. Горячая у него голова, сама пулю найдет. Он и в детстве не сидел спокойно, все с мальчишками воевал. Что можно ожидать от такого?